Неточные совпадения
— Я — читала, — не сразу отозвалась девушка. — Но, видите ли: слишком обнаженные слова не доходят до моей души. Помните у Тютчева: «Мысль изреченная есть ложь». Для меня Метерлинк более философ, чем этот грубый и
злой немец. Пропетое слово глубже, значительней сказанного. Согласитесь, что только
величайшее искусство — музыка — способна коснуться глубин души.
— Страсть прекрасна, когда обе стороны прекрасны, честны, — тогда страсть не
зло, а действительно
величайшее счастье на всю жизнь: там нет и не нужно лжи и обманов.
Он боялся, что когда придет к Лопуховым после ученого разговора с своим другом, то несколько опростоволосится: или покраснеет от волнения, когда в первый раз взглянет на Веру Павловну, или слишком заметно будет избегать смотреть на нее, или что-нибудь такое; нет, он остался и имел полное право остаться доволен собою за минуту встречи с ней: приятная дружеская улыбка человека, который рад, что возвращается к старым приятелям, от которых должен был оторваться на несколько времени, спокойный взгляд, бойкий и беззаботный разговор человека, не имеющего на душе никаких мыслей, кроме тех, которые беспечно говорит он, — если бы вы были самая
злая сплетница и смотрели на него с
величайшим желанием найти что-нибудь не так, вы все-таки не увидели бы в нем ничего другого, кроме как человека, который очень рад, что может, от нечего делать, приятно убить вечер в обществе хороших знакомых.
Возложить на Творца ответственность за
зло творения есть
величайший из соблазнов духа
зла, отравляющий источники религиозной жизни.
Но будущее двойственно: в нем явится и
величайшее, окончательное добро, и
величайшее, окончательное
зло.
Все мы согласны, что проституция — одно из
величайших бедствий человечества, а также согласны, что в этом
зле виноваты не женщины, а мы, мужчины, потому что спрос родит предложение.
Представь себе, что у них нет самых
величайших наших
зол, как пьянство и проституция…
— Его душа расширялась, хотела бы вырваться, обнять всю природу, и потом сокрушить ее, — если было желание безумца, то по крайней мере великого безумца; — что такое
величайшее добро и
зло? — два конца незримой цепи, которые сходятся, удаляясь друг от друга.
— Опять, опять! — воскликнул Вадим. — Послушай, если хочешь чего-нибудь добиться от меня, то не намекай о моем безобразии: я завистлив, я
зол, я всё, что ты хочешь… но пощади меня. — Он закрыл лицо обеими руками. — Ей стало жалко: этот человек, одаренный
величайшим самолюбием, просил у нее, слабой девушки, у нее, еще более, чем он, беззащитной, сожаления — или нет… меньше… он просил, чтоб она его не оскорбляла.
По обеим сторонам крыльца церковного сидели нищие, прежние его товарищи… они его не узнали или не смели узнать… но Вадим почувствовал неизъяснимое сострадание к этим существам, которые, подобно червям, ползают у ног богатства, которые, без родных и отечества, кажется, созданы только для того, чтобы упражнять в чувствительности проходящих!.. но люди ко всему привыкают, и если подумаешь, то ужаснешься; как знать? может быть чувства святейшие одна привычка, и если б
зло было так же редко как добро, а последнее — наоборот, то наши преступления считались бы
величайшими подвигами добродетели человеческой!
Да! Да здравствует именно Цезарь Борджиа! Самое коренное
зло нашей современности — что люди ужасно добры. «В ком лежит
величайшая опасность для всей будущности человека? — спрашивает Заратустра. — Не в добрых ли и справедливых? О, братья мои, зачем так мягки, так покорны и уступчивы? Станьте твердыми!»
Тут мы подходим к
величайшему перевороту, совершенному христианством в отношении к грешным и
злым.
Величайшее извращение этики, этики, признанной очень возвышенной, было это отделение судьбы «добрых» от судьбы «
злых» и этот окончательный суд «добрых» над «
злыми».
Мир этот был основан на господстве аристократии — сама демократия была аристократична; и этот античный аристократизм мешал
величайшим философам Греции Платону и Аристотелю понять
зло и неправду рабства.
Знаю, что жизнь личности, жизнь такая, при которой необходимо, чтобы все любили меня одного и я любил бы только себя, и при которой я мог бы получить как можно больше наслаждений и избавиться от страданий и смерти, есть
величайшее и не перестающее страдание. Чем больше я буду любить себя и бороться с другими, тем больше будут ненавидеть меня и тем
злее бороться со мной; чем больше я буду ограждаться от страданий, тем они будут мучительнее; чем больше я буду ограждаться от смерти, тем она будет страшнее.
Мир лежит во
зле, мир, в котором мы живем, не признал
величайшего из праведников и распял его, распял Сына Божьего, распял самого Бога.
Для
величайшего из мистиков Якова Бёме
зло было в Боге и
зло было отпадением от Бога, в Боге был темный исток и Бог не был ответствен за
зло.
Но
величайшее дело есть соединение всех сил христианского мира против грядущего
зла, ибо борьба с ним должна вестись не только во внешнем, политическом и социальном плане, но и во внутреннем, духовном и религиозном плане.
Величайшую ответственность за торжествующее в жизни
зло несут те, которые зачали его в идее, те первые, немногие, которые в извращенном духовном опыте поддались обманчивым и лживым призракам.