Неточные совпадения
По ее рассказам, нищий этот был
великий грешник и злодей, в голодный год он продавал людям муку с песком, с известкой, судился за это, истратил все деньги свои на подкупы
судей и хотя мог бы жить в скромной бедности, но вот нищенствует.
— Самоубийство есть самый
великий грех человеческий, — ответил он, вздохнув, — но
судья тут — един лишь Господь, ибо ему лишь известно все, всякий предел и всякая мера. Нам же беспременно надо молиться о таковом грешнике. Каждый раз, как услышишь о таковом грехе, то, отходя ко сну, помолись за сего грешника умиленно; хотя бы только воздохни о нем к Богу; даже хотя бы ты и не знал его вовсе, — тем доходнее твоя молитва будет о нем.
Кухарка с самого начала объявила суду, что хочет штраф деньгами, «а то барыню как посадят, кому ж я готовить-то буду?» На вопросы
судьи Татьяна Павловна отвечала с
великим высокомерием, не удостоивая даже оправдываться; напротив, заключила словами: «Прибила и еще прибью», за что немедленно была оштрафована за дерзкие ответы суду тремя рублями.
— Что сказал джентльмен о нашей стране? — с любопытством переспросил
судья Дикинеон, одновременно возбудив
великое любопытство в остальных присутствующих.
После весьма искусного расследования, произведенного чрезвычайно сведущим в своем деле
судьей, м-ром Дикинсоном, он оказался русским, уроженцем Лозищанской губернии (одной из лучших и самых просвещенных в этой
великой и дружественной стране), христианином и, — добавим от себя, — очень кротким человеком, весьма приятным в обращении и совершенно лойяльным.
В случае же неудачи думал он броситься в Русь, увлечь ее всю за собою, повсюду поставить новых
судей (ибо в нынешних, по его словам, присмотрена им многая неправда) и возвести на престол государя
великого князя.
Ананий Яковлев. Все это, судырь, я сам оченно знаю, но и себя тоже чувствуешь: ежели паче чаяния, что и сделали они супротив меня, не мне их
судьей и докащиком быть: мой грех больше всех ихних, и наказанье себе облегчить нисколько того не желаю; помоги только бог с терпеньем перенесть, а что хоша бы муки смертные принять готов, авось хоша за то мало-мальски будет прощенье моему
великому прегрешенью.
Толстый мужчина был местный
судья — Осип Касьяныч Ковычевский, человек, говорят, необыкновенно практически умный и
великий мастер играть в коммерческие игры; приятный слушатель — Юлий Карлыч Вейсбор.
— Может быть. Вы признали меня непогрешающим
судьей — ваше дело верить. Ну, как я теперь вам докажу, что двадцать лет тому назад я видел
великую актрису, что я тогда рыдал от «Сороки-воровки» [Историческая мелодрама (1815) Л.-Ш. Кенье и д’Обиньи.] и что все это было в маленьком городке?
Пробудился Поток на другой на реке,
На какой? не припомнит преданье.
Погуляв себе взад и вперед в холодке,
Входит он во просторное зданье,
Видит:
судьи сидят, и торжественно тут
Над преступником гласный свершается суд.
Несомненны и тяжки улики,
Преступленья ж довольно
велики...
Впоследствии, встретив эту самую мысль у Сократа в его ответной речи
судьям, приговорившим его к смерти, я был поражен: откуда мог взять эту мысль я, будучи мальчиком и невеждою. Но тем не менее, как бы там ни было, а мы сошлись с Сократом в то время, когда я знал о «
великом старце» только то, что, судя по виденным некогда бюстам этого мудреца, он был очень некрасив и, очевидно, не имел военной выправки, без которой человеку трудно держать себя с достоинством в хорошем обществе.
Съесть хотят вас очи Иоанна Грозного, и черная борода его, кажется, шевелится вместе с устами, готовыми произнести слово: «Казнь!» Ослеплен, истыкан судом домашним бедный Годунов, которого благодеяния народу, множество умных и славных подвигов не могли спасти от ненависти потомства за одно кровавое дело (и маляр, как член народа, как
судья прошедшего, взял своенад
великим правителем, пустив его к потомству с чертами разбойника).
Грозным
судьей над «
великой злодейкой» Господь избрал
великую царицу — Екатерину. Императрица, раз на что-нибудь решившаяся, тотчас же приступала к делу.
Сам
великий князь, София и высшая духовная особа моими
судьями.
Не очень уважаю я
судью, у которого секретарь, известный каждому в уезде и даже в губернии не только по фамилии, но и по имени и отчеству, как-то: Семен Макарыч, Антон Сидорыч (ох уж эти Макарычи!), приобрел себе громкую известность
великого дельца, закрывающего своей важной, иногда неприступной, персоной ничтожность президента и его товарищей.
В то время как дикастерские
судьи в Москве после долгого думания вдруг сразу приступили к рассмотрению доношения приказного Перфилия, отец Кирилл сразу сметил, что в Москве ему не доброхотят, и написал на государево имя убедительную челобитную, направив ее в «Феофановы руце», ибо «той бе древлей Москвы не
великий обожатель».