Неточные совпадения
Спустясь
в середину
города, я пошел бульваром, где встретил несколько печальных групп, медленно подымающихся
в гору; то были большею частию семейства степных помещиков; об этом можно было тотчас догадаться по истертым, старомодным сюртукам мужей и по изысканным нарядам жен и дочерей; видно, у них вся водяная молодежь была уже на перечете, потому что они на меня посмотрели с нежным любопытством: петербургский покрой сюртука
ввел их
в заблуждение, но, скоро узнав армейские эполеты, они с негодованием отвернулись.
— Стрельцовы, Ямщиковы, Пушкаревы, Затинщиковы, Тиуновы, Иноземцевы — старейшие фамилии
города, — рассказывал историк,
вводя гостя
в просторную комнату с двумя окнами — во двор и
в огород. — Обыватели наши фамилий своих не ценят, во всем
городе только модный портной Гамиров гордится фамилией своей, а она ничего не значит.
— Откуда вы, Обломов? Не знает Дашеньки! Весь
город без ума, как она танцует! Сегодня мы с ним
в балете; он бросит букет. Надо его
ввести: он робок, еще новичок… Ах! ведь нужно ехать камелий достать…
Город посредством водопроводов снабжается отличной водой из горных ключей. За это платится жителями известная подать, как, впрочем, за все удобства жизни. Англичане
ввели свою систему сборов, о чем также будет сказано
в своем месте.
— Allons! — проговорил князь, соскакивая, и тотчас
ввел Калиновича
в садовую аллею, где с первого шага встретили их все декорационные украшения петербургских дач: вдали виднелся один из тех готической архитектуры домиков, которые так красивы и которые можно еще видеть
в маленьких немецких
городах.
Мы должны вступить
в дом акцизного чиновника Бизюкина, куда сегодня прибыли давно жданные
в город петербургские гости: старый университетский товарищ акцизника князь Борноволоков, ныне довольно видный петербургский чиновник, разъезжающий с целию что-то ревизовать и что-то
вводить, и его секретарь Термосесов, также некогда знакомец и одномысленник Бизюкина.
Он меня
ввел в свое типичное семейство, где все дышало патриархальной степенностью, и каждый день
в известные часы водил меня по
городу, рассказывая мне все время местные анекдоты, восходившие до эпохи, когда знаменитая Лола Монтес, сделавшись возлюбленной короля Людовика I, скандализовала мюнхенцев своими выходками фаворитки.
Дорога
ввела их
в бор, опоясавший
город. Кресты деревянные, довольно частые, то по дороге, то поодаль
в глуши леса, возбуждали
в итальянцах мысль о набожности русских; но к этой мысли примешалось бы и чувство ужаса, когда б они знали, что под крестами похоронены несчастные, зарезанные ножом или удушенные петлею. Не только
в отдаленное время, но еще и
в конце XVIII столетия леса, окружавшие Москву, укрывали шайки разбойников, и душегубства были нередки.
Хорвин с монахами и воинами полетел
в догонку за неприятелем, отбил у него заполоненных жен, дочерей и детей, а также и бояр и граждан московских и, не
вводя их
в город, всех окропил святою водою у самых ворот Арбатских.
Два молодых человека: один крестьянин Пензенской губернии, другой мещанин
города Любима, одетые
в солдатскую одежду,
вводят третьего, совсем молодого человека, одетого тоже
в солдатскую шинель.
В последнее время пребывания Пьера
в Орле, к нему приехал его старый знакомый масон — граф Вилларский, — тот самый, который
вводил его
в ложу
в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения
в Орловской губернии, и занимал
в городе временное место по продовольственной части.