Неточные совпадения
Разом вышла и другая история: пропали деньги в
банке,
под носом у Зерщикова, пачка в четыреста рублей. Зерщиков указывал место, где они лежали, «сейчас только лежали», и это место оказывалось прямо подле меня, соприкасалось со мной, с тем местом, где лежали мои деньги, то
есть гораздо, значит, ближе ко мне, чем к Афердову.
На месте яркого костра лежала груда золы; огня почти не
было видно; на земле валялись порожние
банки из-под консервов; там, где стояла палатка, торчали одни жерди и лежала примятая трава.
Чего тут только не
было: порожний мешок из-под муки, 2 старенькие рубашки, свиток тонких ремней, пучок веревок, старые унты, гильзы от ружья, пороховница, свинец, коробочка с капсулями, полотнище палатки, козья шкура, кусок кирпичного чая вместе с листовым табаком,
банка из-под консервов, шило, маленький топор, жестяная коробочка, спички, кремень, огниво, трут, смолье для растопок, береста, еще какая-то баночка, кружка, маленький котелок, туземный кривой ножик, жильные нитки, 2 иголки, пустая катушка, какая-то сухая трава, кабанья желчь, зубы и когти медведя, копытца кабарги и рысьи кости, нанизанные на веревочку 2 медные пуговицы и множество разного хлама.
Тяжело
было Луковникову обращаться именно в Запольский
банк, где воронил всеми делами Мышников, но делать нечего — нужда загнала. Банковское правление долго тянуло это дело, собирало какие-то справки, и, наконец, состоялось решение выдать
под мельницу ссуду в тридцать тысяч рублей.
Гаев. Молчу. (Целует Ане и Варе руки.) Молчу. Только вот о деле. В четверг я
был в окружном суде, ну, сошлась компания, начался разговор о том о сем, пятое-десятое, и, кажется, вот можно
будет устроить заем
под векселя, чтобы заплатить проценты в
банк.
Затем из нагретой перекиси марганца, смешанного с песком,
был добыт при помощи аптекарского пузырька, гуттаперчивого конца от эсмарховой кружки, таза, наполненного водой, и
банки из-под варенья — кислород. Разожженная пробка, уголь и проволока горели в
банке так ослепительно, что глазам становилось больно. Любка хлопала в ладоши и визжала в восторге...
По произведенному
под рукой дознанию оказалось, что Подгоняйчиков приходится родным братом Катерине Дементьевне, по муже Шилохвостовой и что, по всем признакам, он действительно имел какие-то темные посягательства на сердечное спокойствие княжны Признаки эти
были: две
банки помады и стклянка духов, купленные Подгоняйчиковым в тот самый период времени, когда сестрица его сделалась наперсницей княжны; гитара и бронзовая цепочка, приобретенная в то же самое время, новые брюки и, наконец, найденные в секретарском столе стихи к ней, писанные рукой Подгоняйчикова и, как должно полагать, им самим сочиненные.
— Вот-с, в этих самых стенах, — стал он повествовать, — князь Индобский подцепил нашего милого Аркашу; потом пролез ко мне в дом, как пролез и к разным нашим обжорам, коих всех очаровал тем, что умел
есть и много
ел, а между тем он
под рукою распускал слух, что продает какое-то свое большое имение, и всюду, где только можно, затевал
банк…
Я видел на земле брошенный «щелкун», то
есть деревянную чурку, которою в мирное время перед парадами и смотрами разглаживают ремни амуниции, тяжелые каменные
банки из-под помады, какие-то коробочки и дощечки и даже целую сапожную колодку.
Чтобы войти
под мост, им пришлось не только лечь ничком на
банки, но и защищать руками лица от мостовых бревен.
Под мостом
было темно, сыро и гулко. Вырвавшись из-под него, лодка точно прибавила ходу и теперь плыла со скоростью хорошей почтовой лошади.
Он любил кутнуть, прихвастнуть,
выпить на «ты», набуянить, дать взаймы и задолжать без отдачи, метнуть лихой
банк, расплакаться
под гитару и кинуть пачку денег цыганам, — словом,
был добрый, веселый, честный и беспутный малый.
Деньги Якова Иваныча лежали в городском
банке и
были розданы
под вторые закладные; дома у себя он держал немного, только то, что нужно
было для оборота.
— Нет, нынче не
буду. А то б я вас всех вздул. Я как пойду гнуть, так у меня всякий
банк затрещит! Не на что. Проигрался
под Волочком на станции. Попался мне там пехоташка какой-то с перстнями, должно-быть, шулер, — и облапошил дочиста.
В первый же день Ашанин с партией своих спутников, решивших осматривать Лондон вместе, небольшой группой, состоящей из четырех человек (доктор, жизнерадостный мичман Лопатин, гардемарин Иволгин и Володя), побродил по улицам,
был в соборе св. Павла, в Тоуэре, проехал
под Темзой по железной дороге по сырому туннелю,
был в громадном здании
банка, где толпилась масса посетителей, и где царил тем не менее образцовый порядок, и после сытного обеда в ресторане закончил свой обильный впечатлениями день в Ковентгарденском театре, слушая оперу и поглядывая на преобладающий красный цвет дамских туалетов.
— А вот, к примеру сказать, уговорились бы мы с вами тысяч по двадцати даром получить, — стал говорить Веденеев. — У меня наличных полтины нет, а товару всего на какую-нибудь тысячу, у вас то же. Вот и пишем мы друг на дружку векселя, каждый тысяч по двадцати, а не то и больше. И ежели в
банках по знакомству с директорами имеем мы доверие, так вы
под мой вексель деньги получаете, а я
под ваш. Вот у нас с вами гроша не
было, а вдруг стало по двадцати тысяч.
— Маркелов!.. — на бегу крикнул он городовому, штопавшему рубаху, сидя на чурбане возле развалившейся будки. — Живее к фельдшеру! Тащил бы все с собой, и
банки, и пиявки, все, все до капельки.
Под гору тащил бы. Да забеги в аптеку, скажи там: ежели Карло Хрестьяныч куликов стреляет, нáспех бы бежали за ним, отпер бы аптеку и лекарство делать готов
был.
— А что, если мы выиграли? — сказал он. — Ведь это новая жизнь, это катастрофа! Билет твой, но если бы он
был моим, то я прежде всего, конечно, купил бы тысяч за 25 какую-нибудь недвижимость вроде имения; тысяч 10 на единовременные расходы: новая обстановка… путешествие, долги заплатить и прочее… Остальные 40 тысяч в
банк под проценты…
Повально воруют везде: в банях, опеках, земских управах, где только можно, без стыда и удержу. Как раз он — из губернского города, где собирается крупный скандал: в
банке проворовались господа директора, доверенные люди целой губернии — и паника растет; все кинулись вынимать свои вклады. У кого
есть еще что спускать, бессмысленно и так же бесстыдно расхищают, как этот Низовьев, стареющий женолюбец, у которого Париж не оставит
под конец жизни ни одной десятины леса.
У папы
была большая электрическая машина для лечения больных: огромный ясеневый комод, на верхней его крышке,
под стеклом, блестящие медные ручки, шишечки, стрелки, циферблаты, молоточки; внутри же комода, на полках, — ряды стеклянных сосудов необыкновенного вида; они
были соединены между собою спиральными проволоками, обросли как будто белым инеем, а внутри темнели синью медного купороса. Мы знали, что эти
банки «накачивают электричество».