Неточные совпадения
И, наконец, когда уже гость стал подниматься в четвертый этаж, тут только он весь вдруг встрепенулся и успел-таки быстро и ловко проскользнуть назад из сеней в квартиру и притворить за собой дверь. Затем схватил
запор и тихо, неслышно, насадил его
на петлю. Инстинкт помогал. Кончив все, он притаился не дыша, прямо сейчас у двери. Незваный гость
был уже тоже у дверей. Они стояли теперь друг против друга, как давеча он со старухой, когда дверь разделяла их, а он прислушивался.
— Да как же вы не понимаете? Значит, кто-нибудь из них дома. Если бы все ушли, так снаружи бы ключом заперли, а не
на запор изнутри. А тут, — слышите, как
запор брякает? А чтобы затвориться
на запор изнутри, надо
быть дома, понимаете? Стало
быть, дома сидят, да не отпирают!
— Значит, она не
на замке, а
на запоре,
на крючке то
есть! Слышите, как
запор брякает?
Он стоял, смотрел и не верил глазам своим: дверь, наружная дверь, из прихожей
на лестницу, та самая, в которую он давеча звонил и вошел, стояла отпертая, даже
на целую ладонь приотворенная: ни замка, ни
запора, все время, во все это время! Старуха не заперла за ним, может
быть, из осторожности. Но боже! Ведь видел же он потом Лизавету! И как мог, как мог он не догадаться, что ведь вошла же она откуда-нибудь! Не сквозь стену же.
Кох остался, пошевелил еще раз тихонько звонком, и тот звякнул один удар; потом тихо, как бы размышляя и осматривая, стал шевелить ручку двери, притягивая и опуская ее, чтоб убедиться еще раз, что она
на одном
запоре. Потом пыхтя нагнулся и стал смотреть в замочную скважину; но в ней изнутри торчал ключ и, стало
быть, ничего не могло
быть видно.
Убийца
был наверху, когда Кох и Пестряков стучались, и сидел
на запоре.
Ты, говорит, смотри в людях меня да
на улице; а до семьи моей тебе дела нет;
на это, говорит, у меня
есть замки, да
запоры, да собаки злые.
Я от него
было и двери
на запор;
Да мастер услужить: мне и сестре Прасковье
Двоих ара́пченков
на ярмарке достал;
Купил, он говорит, чай, в карты сплутовал;
А мне подарочек, дай бог ему здоровье!
Когда паром
был полон, и нехлюдовская телега с отпряженными лошадьми, сжатая со всех сторон возами, стояла у одного края, перевозчики заложили
запоры, не обращая внимания
на просьбы не поместившихся, скинули чалки и пошли в ход.
— А? что? — крикнул
на него Савельцев, — или и тебе того же хочется? У меня расправа короткая!
Будет и тебе… всем
будет! Кто там еще закричал?..
запорю! И в ответе не
буду! У меня, брат, собственная казна
есть! Хребтом в полку наживал… Сыпну денежками — всем рты замажу!
В конце девяностых годов
была какая-то политическая демонстрация, во время которой от дома генерал-губернатора расстреливали и разгоняли шашками жандармы толпу студентов и рабочих. При появлении демонстрации все магазины, конечно,
на запор.
Ворота у Кожиных всегда
были, по раскольничьему обычаю,
на запоре, и гостям пришлось стучаться в окно. Показалось строгое старушечье лицо.
— Ммм… как вам сказать… Да, вначале есть-с; и даже очень чувствительно, особенно потому, что без привычки, и он, этот Савакирей, тоже имел сноровку
на упух бить, чтобы кровь не спущать, но я против этого его тонкого искусства свою хитрую сноровку взял: как он меня хлобыснет, я сам под нагайкой спиною поддерну, и так приноровился, что сейчас шкурку себе и сорву, таким манером и обезопасился, и сам этого Савакирея
запорол.
То
был голос Серебряного. Узнав его, Елена в неизъяснимой радости бросилась к двери. Морозов оттолкнул жену; задвинул
запор и укрепил дверь
на железный крюк.
Ономнясь наехало их человек десять
на двор к Степану Михайлову, вон
на тот двор, что
на запоре; Степан-то
был в поле; они к старухе: давай того, давай другого.
Ночью она ворочалась с боку
на бок, замирая от страха при каждом шорохе, и думала: «Вот в Головлеве и
запоры крепкие, и сторожа верные, стучат себе да постукивают в доску не уставаючи — спи себе, как у Христа за пазушкой!» Днем ей по целым часам приходилось ни с кем не вымолвить слова, и во время этого невольного молчания само собой приходило
на ум: вот в Головлеве — там людно, там
есть и душу с кем отвести!
— Хорошо, пошли за ним: пусть посмотрит Настеньку. Да скажи ему: если он ей пособит, то просил бы у меня чего хочет; но если ей сделается хуже, то, даром что он колдун, не отворожится…
запорю батогами!.. Ну, ступай, — продолжал боярин, вставая. — Через час, а может
быть, и прежде, я приду к вам и взгляну сам
на больную.
На мой взгляд, это угроза очень серьезная, потому что ежели еще
есть возможность, при помощи уличных перебеганий и домашних
запоров, скрыться от общества живых людей, то куда же скрыться от семьи?
— Что это? — сказал Сборской, подъезжая к длинному деревянному дому. — Ставни закрыты, ворота
на запоре. Ну, видно, плохо дело, и тетушка отправилась в деревню. Тридцать лет она не выезжала из Москвы; лет десять сряду, аккуратно каждый день, делали ее партию два бригадира и один отставной камергер. Ах, бедная, бедная! С кем она
будет теперь играть в вист?
Так не лучше ли бы, сударь, и ворота держать
на запоре, и собакам-та не прикидываться волками; волк бы жил да жил у себя в лесу, а овцы
были бы целы!
Да! — позабыл вам сказать, что весьма важно для дела: Мамашкин, после того, как я его отпустил, пожелав «счастливо оставаться», выговорил, чтобы обработанные фингершпилером евреи
были выпущены из-под
запора на «вольность вольдуха», дабы у них морды поотпухли. Я
на это соблаговолил и даже еще посмеялся: — откуда он берет такое красноречие, как «вольность вольдуха», а он мне объяснил, что все разные такие хорошие слова он усвоил, продавая проезжим господам калачи.
В это время загремели опять
запоры, опять сторожка наполнилась звоном сабель, шпор и ружей, опять распахнулась моя дверь. Мне показалось, что это решается моя судьба, что меня сейчас или уведут отсюда, или отнимут мои вещи и оставят здесь навсегда. Мне кажется, что в последнем случае я способен
был в эту минуту
на какое-нибудь безумство. Но я забыл — это
была просто поверка.
— Не в кабаке, чай,
будет, не перед стойкой, — отвечал Патап Максимыч. — Напиться не дам. А то, право, не ладно, как Снежковы после проведают, что в самое то время, как они у нас пировали, родной дядя
на запоре в подклете, ровно какой арестант, сидел. Так ли, кум, говорю? — прибавил Чапурин, обращаясь к Ивану Григорьичу.
Добро тому, кто добудет чудные зелья: с перелетом всю жизнь
будет счастлив, с зашитым в ладанку корешком ревеньки не утонет, с архилином не бойся ни злого человека, ни злого духа, сок тирличá отвратит гнев сильных людей и возведет обладателя своего
на верх богатства, почестей и славы; перед спрыг-травой замки и
запоры падают, а чудный цвет папоротника принесет счастье, довольство и здоровье, сокрытые клады откроет, власть над духами даст.
Он обратился к улице. Из-за разорванных туч выглянуло
на миг солнце и скупым, желтым светом озарило мокрую и печальную улицу. Только противоположный дом стоял все таким же гордым и веселым, и окна его сияли. Но Андрей Николаевич не видел его. Он видел то, что
было когда-то и что так упорно продолжало являться назло всем стенам и
запорам.
— Кто «Дороженьку»
пел? —
на все село кричит князь Алексей Юрьич. — Сейчас передо мною поставить, не то всех
запорю!
— Как
на что? А они ночью по чужим амбарам ходят, хлеб таскают к хозяину; как в каком амбаре дверь без креста, хоть
на пяти
запорах будь, пролезут… — Донька помолчала. — Раз я их сама слышала, курдушей этих, — проговорила она с медленною улыбкою. — Иду ночью через Дернополье, а они у лавочника в амбаре: у-уу! у-уу!.. Воют.
Есть, значит, просят. Так вот тоже, бывает, дворные воют!
Но лучшая утеха и надежда, ненаглядное сокровище старика,
была дочь Анастасия. О красоте ее пробежала слава по всей Москве, сквозь стены родительского дома, через высокие тыны и ворота
на запоре. Русские ценительницы прекрасного не находили в ней недостатков, кроме того, что она
была немного тоненька и гибка, как молодая береза. Аристотель, который
на своем веку видел много итальянок, немок и венгерок и потом имел случай видеть ее, художник Аристотель говаривал, что он ничего прекраснее ее не встречал.
Большинство пришедших движимы
были, впрочем, далеко не желанием отдать последний долг покойному, а любопытством, что происходит в том доме, ворота которого
были почти постоянно
на запоре и в который только ходили по нужде, за деньгами.
Одним словом, отрядила барыня солдата перед крыльцом дорожки полоть, песком посыпать. Как ни артачился, евонное ли, бариново, дело в воскресный день белые ручки о лопух зеленить, никаких резонов не принимает. Как в приказе: отдано — баста. Слуги все в город за вяземскими пряниками усланы. Илья-холуй
на полу сидит, медь-серебро красной помадой чистит. Полез
было солдат в буфет, травнику хватить, чтобы сердце утишить. Ан буфет
на запоре, а ключи у барыни
на крутом боку гремят. Сунься-ка.
— Ну, ты, чортова кукла, поворачивайся, ищи, — вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь
на лакея. — Чтоб
был кошелек, а то
запорю. Всех
запорю!
А к вечеру
на меня страх и напал: что мне
будет, как домой вернемся? —
запорет смотритель.