Неточные совпадения
Был, говорит он,
в древности народ, головотяпами именуемый, и жил он далеко на севере, там, где греческие и римские историки и географы предполагали существование Гиперборейского моря.
— «То, что прежде,
в древности,
было во всеобщем употреблении всех людей, стало, силою и хитростию некоторых, скопляться
в домах у них.
— Замечательнейшее, должно
быть, сочинение
было, — огорченно сказал Козлов, — но вот — все, что имею от него. Найдено мною
в книге «Камень веры», у одного любителя
древностей взятой на прочтение.
— Кстати, знаете, Туробоев, меня издавна оскорбляло известное циническое ругательство. Откуда оно? Мне кажется, что
в глубокой
древности оно
было приветствием, которым устанавливалось кровное родство. И — могло
быть приемом самозащиты. Старый охотник говорил: поял твою мать — молодому, более сильному. Вспомните встречу Ильи Муромца с похвальщиком…
Минутами Климу казалось, что он один
в зале, больше никого нет, может
быть, и этой доброй ведьмы нет, а сквозь шумок за пределами зала, из прожитых веков, поистине чудесно долетает до него оживший голос героической
древности.
Он
был в их глазах пустой, никуда не годный, ни на какое дело, ни для совета — старик и плохой отец, но он
был Пахотин, а род Пахотиных уходит
в древность, портреты предков занимают всю залу, а родословная не укладывается на большом столе, и
в роде их
было много лиц с громким значением.
Мы целое утро осматривали ниневийские
древности, этрусские, египетские и другие залы, потом змей, рыб, насекомых — почти все то, что
есть и
в Петербурге,
в Вене,
в Мадрите.
Каменные ворота
были такой же крепостной архитектуры, как и самый дом: кирпичные толстые вереи с пробитыми
в них крошечными калитками, толстая железная решетка наверху с острыми гвоздями, полотнища ворот чуть не из котельного железа, — словом, это
была самая почтенная
древность, какую можно еще встретить только
в старинных монастырях да заштатных крепостях. Недоставало рва с водой и подъемного моста, как
в рыцарских замках.
В древности Римская империя не
была уже национальностью, она стремилась
быть вселенной.
На самом перевале стояла маленькая китайская кумирня со следующей надписью: «Си-жи Циго вей-дассу-ай. Цзинь цзай да цинь чжей шай линь». (
В древности в государстве Ци
был главнокомандующим; теперь, при Дациньской династии, охраняет леса и горы.)
В древности в государстве Ци он
был главнокомандующим Дациньской династии, а ныне охраняет леса и горы».
Лицо богини ее самой лицо, это ее живое лицо, черты которого так далеки от совершенства, прекраснее которого видит она каждый день не одно лицо; это ее лицо, озаренное сиянием любви, прекраснее всех идеалов, завещанных нам скульпторами
древности и великими живописцами великого века живописи, да, это она сама, но озаренная сиянием любви, она, прекраснее которой
есть сотни лиц
в Петербурге, таком бедном красотою, она прекраснее Афродиты Луврской, прекраснее доселе известных красавиц.
Весьма много тому способствуют и фортификационные укрепления земляные, бастион и ров, которых
в древности никогда не
было.
— О премудрый, — отвечал он мне, — егда велениям твоего гласа стихии повиновалися и, совокупя силы свои, учреждали
в пустынях и на дебрях обширные грады, превосходящие великолепием славнейшие
в древности; колико маловажен
будет сей труд для ревностных исполнителей твоих велений.
Может
быть, при коротком свидании мне не удалось их раскусить, или мы
древностью своею историческою их испугали, хотя, мне кажется с нами-то им удобнее всего
было распахнуться
в здешней степи, где чиновный люд способен видеть их неопытность, не подозревая даже образования залетных ревизоров.
Любезный друг Матюшкин, ты уже должен знать из письма моего к Николаю от 12 июня, что с признательностью сердечною прочтен твой листок от 8 мая. Посылка получена
в совершенной исправности. Старый Лицей над фортепианами красуется, а твой портрет с Энгельгардтом и Вольховским на другой стенке, близ письменного моего стола. Ноты твои Аннушка скоро
будет разыгрывать, а тетрадка из лицейского архива переписана. Подлинник нашей
древности возвращаю. От души тебе спасибо за все, добрый друг!
Даже
в древности это творение считали невозможным для одного человека, и
была поговорка: «Музы диктовали, а Гомер писал!»
И
в древности сатирики
были: Ювенал, Персий, Кантемир.
Преосвященный же прямо сказал, что как
в древности были господа и рабы, так и напредь сего таковые имеют остаться без изменения.
— Как же так, преосвященнейший! А помните:"и
в древности были господа и рабы, и напредь таковые должны остаться без изменения"? — огрызнулся он.
–"La belle Helene"? Mais je trouve que c'est encore ties joli Гa! [«Прекрасная Елена»? А я нахожу, что и это еще хорошо! (франц.)] Она познакомила нашу армию и флоты с классическою
древностью! — воскликнул Тебеньков. — На днях приходит ко мне капитан Потугин: «Правда ли, говорит, Александр Петрович, что
в древности греческий царь Менелай
был?» — «А вы, говорю, откуда узнали?» — «
В Александринке, говорит, господина Марковецкого на днях видел!»
— Это
в древности было, голубчик! Тогда действительно
было так, потому что
в то время все
было дешево. Вот и покойный Савва Силыч говаривал:"Древние христиане могли не жать и не сеять, а мы не можем". И батюшку, отца своего духовного, я не раз спрашивала, не грех ли я делаю, что присовокупляю, — и он тоже сказал, что по нынешнему дорогому времени некоторые грехи
в обратном смысле понимать надо!
— Верьте моей опытности. Управляющий палатой государственных имуществ — это именно тот самый человек, про которого еще
в древности писано
было:"И придут нецыи, и на вратах жилищ своих начертают:"Здесь стригут, бреют и кровь отворяют"". А Набрюшникову — балыки!
Тем не менее для меня не лишено, важности то обстоятельство, что
в течение почти тридцатипятилетней литературной деятельности я ни разу не сидел
в кутузке. Говорят, будто
в древности такие случаи бывали, но
в позднейшие времена
было многое, даже, можно сказать, все
было, а кутузки не
было. Как хотите, а нельзя не
быть за это признательным. Но не придется ли познакомиться с кутузкой теперь, когда литературу ожидает покровительство судов? — вот
в чем вопрос.
— И дружбу хорошо ты понимал, — сказал он, — тебе хотелось от друга такой же комедии, какую разыграли, говорят,
в древности вон эти два дурака… как их? что один еще остался
в залоге, пока друг его съездил повидаться… Что, если б все-то так делали, ведь просто весь мир
был бы дом сумасшедших!
Что же касается до Andrejeff, то
есть Андреева, то это
был просто-запросто наш здешний купец, лавочник, большой чудак, археолог-самоучка, страстный собиратель русских
древностей, иногда пикировавшийся со Степаном Трофимовичем познаниями, а главное,
в направлении.
— Но каким же образом, ваше преосвященство, — возразил Крапчик, — мне наш общий с вами знакомый, Егор Егорыч Марфин, как-то раз говорил, что скопцы у нас
были еще
в древности, а хлысты, рассказывают, не очень давно появились?
— А насчет отечественных исторических образцов могу возразить следующее: большая часть имевшихся по сему предмету документов,
в бывшие
в разное время пожары, сгорела, а то, что осталось, содержит лишь указания краткие и недостаточные, как, например: одним — выщипывали бороды по волоску, другим ноздри рвали. Судите поэтому сами, какова у нас
в древности благопристойность
была!
— Как же! нельзя без этого. Сперва надобно исторический обзор, какие
в древности насчет благопристойного поведения правила
были, потом обзор современных иностранных по сему предмету законодательств, потом — свод мнений будочников и подчасков, потом — объяснительная записка, а наконец, уж и"правила"или устав.
Хорошо
было человеку
древности жить среди деления людей на рабов и господ, когда он верил, что деление это от бога и что не может
быть иначе. Но разве возможно подобное деление
в наше время?
Содержание «взятки» изменилось, границы ее получили совсем другие очертания, притягательные ее силы приобрели особливый полет и изумительнейшее, дотоле неслыханное развитие, а составители толковых словарей упорствуют утверждать, что «взятка»
есть то самое, что
в древности собирал становой пристав
в форме кур и яиц и лишь по временам находил,
в виде полуимпериала, во внутренностях какого-нибудь вонючего распотрошенного трупа.
Он
был владельцем канатного завода, имел
в городе у пристаней лавочку.
В этой лавочке, до потолка заваленной канатом, веревкой, пенькой и паклей, у него
была маленькая каморка со стеклянной скрипучей дверью.
В каморке стоял большой, старый, уродливый стол, перед ним — глубокое кресло, и
в нем Маякин сидел целыми днями, попивая чай, читая «Московские ведомости». Среди купечества он пользовался уважением, славой «мозгового» человека и очень любил ставить на вид
древность своей породы, говоря сиплым голосом...
Почтенный смотритель
древностей был страшный русак и полагал, что все несчастья
в мире происходят оттого, что немцы на свете существуют.
Наконец,
в исходе августа все
было улажено, и лекции открылись
в следующем порядке: Григорий Иваныч читал чистую, высшую математику; Иван Ипатыч — прикладную математику и опытную физику; Левицкий — логику и философию; Яковкин — русскую историю, географию и статистику; профессор Цеплин — всеобщую историю; профессор Фукс — натуральную историю; профессор Герман — латинскую литературу и
древности...
Сенечка же весь погрузился
в чтение множества книг, которые ему нужно
было прочесть, по его словам, для картины,
в рассматривание альбомов со всякими
древностями и изучение Евангелия.
— Помилуйте! да вы об ком это говорите! — воскликнул батюшка, — наверное, про Савву Оглашенного (
был у нас
в древности такой становой, который вполне заслужил это прозвище) вспоминаете? Так это при царе Горохе
было, а нынче не так! Нынешнего станового от гвардейца не отличишь — вот как я вам доложу! И мундирчик, и кепё, и бельецо! Одно слово, во всех статьях драгунский офицер!
Группа дворовых (
в числе их находились две здоровенные девки,
в коротких ситцах и с такими икрами, подобных которым видеть можно разве на «Страшном судилище» Микеланджело, да еще один, уже совсем ветхий, от
древности даже заиндевевший, полуслепой человек
в шершавой фризовой шинели — он, по слухам,
был при Потемкине «валторщиком» — казачка Максимку Харлов себе предоставил), группа эта выказывала большее оживление, чем крестьяне; она по крайней мере переминалась на месте.
Но вы, может
быть, не довольно
в древностях упражнялись, чтобы о том надлежащее иметь сведение; вам все кажется: чему трудно поверить, того
в истории и писать не должно.
—
В древности один счастливый человек
в конце концов испугался своего счастья — так оно
было велико! — и, чтобы умилостивить богов, принес им
в жертву свой любимый перстень.
Академия Художеств существовала
в России едва ли не одним именем; Екатерина даровала ей истинное бытие, законы и права, взяв ее под личное Свое покровительство,
в совершенной независимости от всех других властей; основала при ней воспитательное училище, ободряла таланты юных художников; посылала их
в отчизну Искусства, вникать
в красоты его среди величественных остатков
древности, там, где самый воздух вливает, кажется,
в грудь чувство изящного, ибо оно
есть чувство народное; где Рафаэль, ученик древних, превзошел своих учителей, и где Микель Анджело один сравнялся с ними во всех Искусствах.
Пан Горбуновский, за своими процессами, этого и не знает, знай подписывает, да вместе и подпиши, что Иван Маявецкий происходит от одного с ним рода благородной крови,
в древности именовавшегося Горб, по коему он и пишется Горбуновский; а другая отрасль, от одного Горба происходящая, пишется Горб-Маявецкие, от коих истинно и бесспорно произошел сей"Иван Афанасьевич Горб-Маявецкий"и
есть ближайший ему родственник.
И, не довольствуясь тем, что мы теперь так хороши, наши Маниловы начинают торжественно рассуждать о том, как хороши мы
были и прежде (то
есть не
в недавнее время, а
в древности,
в прежнее прежде), и о том, какая великая будущность нас всегда ожидала и ожидает.
Мы
были, по батюшке, церковной веры и к Покрову, к препочтенному отцу Ефиму приходом числились, а тетушка Катерина Леонтьевна прилежала
древности: из своего особливого стакана
пила и ходила молиться
в рыбные ряды, к староверам.
Очень жаль, что г. Милюков мало принял
в соображение те изменения, какие должны
были произойти
в народных, особенно
в исторических, песнях с течением времени, и всю их грубость, и все недостатки отнес на счет древней русской жизни, не определяя, какую именно
древность он разумеет.
В этой пиесе
есть другое лицо, которое, мне кажется, выдержано и окончено лучше всех: это старик Ладов, безграмотный собиратель
древностей, почти влюбленный
в Вельского.
— Нет, — говорит, — это
в древности была Рахиль, а теперь это таинственно надо понимать.
В древности Аристотель тоже рассуждал об этом; тому
было, разумеется, простительно.
Вспомните, когда он
был мирным гостем посреди вас; вспомните, как вы удивлялись его величию, когда он, окруженный своими вельможами, шел по стогнам Новаграда
в дом Ярославов; вспомните, с каким благоволением, с какою мудростию он беседовал с вашими боярами о
древностях новогородских, сидя на поставленном для него троне близ места Рюрикова, откуда взор его обнимал все концы града и веселью окрестности; вспомните, как вы единодушно восклицали: «Да здравствует князь московский, великий и мудрый!» Такому ли государю не славно повиноваться, и для того единственно, чтобы вместе с ним совершенно освободить Россию от ига варваров?
— Конечно, такая женщина
была бы урод; и по счастию, — возразил славянин, — не у нас надобно искать la femme émancipée [эмансипированную женщину (фр.).], да и вообще надобно ли ее где-нибудь искать — я не знаю. Вот что касается до человеческих прав, то обратите несколько внимания на то, что у нас женщина пользовалась ими с самой глубокой
древности больше, нежели
в Европе, ее именье не сливалось с именьем мужа, она имеет голос на выборах, право владения крестьянами.
Некоторые из рублевиков относились тоже к глубокой
древности; истертые и изрубленные елизаветинские, немецкие крестовики, петровские монеты, екатерининские;
были, например, теперь весьма редкие монетки, старые пятиалтыннички, проколотые для ношения
в ушах, все совершенно истертые, но с законным количеством точек; даже медь
была, но вся уже зеленая, ржавая…