Неточные совпадения
Из этого выходило следующее: грамотеи, которым обыкновенно поручалось чтение прокламаций, выкрикивали только те
слова, которые были напечатаны прописными
буквами, а прочие скрадывали.
Прокламации писались в духе нынешних объявлений от магазина Кача, причем крупными
буквами печатались
слова совершенно несущественные, а все существенное изображалось самым мелким шрифтом.
Он долго не мог понять того, что она написала, и часто взглядывал в ее глаза. На него нашло затмение от счастия. Он никак не мог подставить те
слова, какие она разумела; но в прелестных сияющих счастием глазах ее он понял всё, что ему нужно было знать. И он написал три
буквы. Но он еще не кончил писать, а она уже читала за его рукой и сама докончила и написала ответ: Да.
— Вот, сказал он и написал начальные
буквы: к, в, м, о: э, н, м, б, з, л, э, н, и, т?
Буквы эти значили:«когда вы мне ответили: этого не может быть, значило ли это, что никогда, или тогда?» Не было никакой вероятности, чтоб она могла понять эту сложную фразу; но он посмотрел на нее с таким видом, что жизнь его зависит от того, поймет ли она эти
слова.
— А и вправду! — сказал Ноздрев. — Смерть не люблю таких растепелей! [Растепель (от «растеплить») — рохля, кислый.] — и прибавил вслух: — Ну, черт с тобою, поезжай бабиться с женою, фетюк! [qетюк —
слово, обидное для мужчины, происходит от q —
буквы, почитаемой некоторыми неприличною
буквою. (Прим. Н.В. Гоголя.)]
Многие из чиновников и благородного дворянства тоже невольно подумывали об этом и, зараженные мистицизмом, который, как известно, был тогда в большой моде, видели в каждой
букве, из которых было составлено
слово «Наполеон», какое-то особенное значение; многие даже открыли в нем апокалипсические цифры.
Ему нравилось не то, о чем читал он, но больше самое чтение, или, лучше сказать, процесс самого чтения, что вот-де из
букв вечно выходит какое-нибудь
слово, которое иной раз черт знает что и значит.
Маленькая горенка с маленькими окнами, не отворявшимися ни в зиму, ни в лето, отец, больной человек, в длинном сюртуке на мерлушках и в вязаных хлопанцах, надетых на босую ногу, беспрестанно вздыхавший, ходя по комнате, и плевавший в стоявшую в углу песочницу, вечное сиденье на лавке, с пером в руках, чернилами на пальцах и даже на губах, вечная пропись перед глазами: «не лги, послушествуй старшим и носи добродетель в сердце»; вечный шарк и шлепанье по комнате хлопанцев, знакомый, но всегда суровый голос: «опять задурил!», отзывавшийся в то время, когда ребенок, наскуча однообразием труда, приделывал к
букве какую-нибудь кавыку или хвост; и вечно знакомое, всегда неприятное чувство, когда вслед за сими
словами краюшка уха его скручивалась очень больно ногтями длинных протянувшихся сзади пальцев: вот бедная картина первоначального его детства, о котором едва сохранил он бледную память.
На одном было написано золотыми
буквами: «Депо земледельческих орудий», на другом: «Главная счетная экспедиция», на третьем: «Комитет сельских дел»; «Школа нормального просвещенья поселян», —
словом, черт знает, чего не было!
— Вот вы сидите и интересуетесь: как били и чем, и многих ли, — заговорил Дьякон, кашляя и сплевывая в грязный платок. — Что же: все для статей, для газет? В
буквы все у вас идет, в
слова. А — дело-то когда?
— «Жизнь для лжи-зни нам дана», — заметь, что этот каламбуришко достигается приставкой к
слову жизнь
буквы «люди». Штучка?
Где же Нагасаки? Города еще не видать. А! вот и Нагасаки. Отчего ж не Нангасаки? оттого, что настоящее название — Нагасаки, а
буква н прибавляется так, для шика, так же как и другие
буквы к некоторым
словам. «Нагасаки — единственный порт, куда позволено входить одним только голландцам», — сказано в географиях, и куда, надо бы прибавить давно, прочие ходят без позволения. Следовательно, привилегия ни в коем случае не на стороне голландцев во многих отношениях.
От островов Бонинсима до Японии — не путешествие, а прогулка, особенно в августе: это лучшее время года в тех местах. Небо и море спорят друг с другом, кто лучше, кто тише, кто синее, —
словом, кто более понравится путешественнику. Мы в пять дней прошли 850 миль. Наше судно, как старшее, давало сигналы другим трем и одно из них вело на буксире. Таща его на двух канатах, мы могли видеться с бывшими там товарищами; иногда перемолвим и
слово, написанное на большой доске складными
буквами.
«А вы знаете, чем он теперь особенно занимается? — спросил он Ивана Федоровича, — французские вокабулы наизусть учит; у него под подушкой тетрадка лежит и французские
слова русскими
буквами кем-то записаны, хе-хе-хе!» Иван Федорович оставил наконец все сомнения.
Сановник поддержал свое достоинство как нельзя лучше: покачивая головой назад, будто кланяясь, он выговорил несколько одобрительных
слов, из которых каждое начиналось
буквою а,произнесенною протяжно и в нос; с негодованием, доходившим до голода, посмотрел на бороду князя Козельского и подал разоренному штатскому генералу с заводом и дочерью указательный палец левой руки.
— Несколько
слов. Я вас хотел спросить, как вы думаете, если я завтра выставлю бюст Гарибальди, знаете, с цветами, с лавровым венком, ведь это будет очень хорошо? Я уж и о надписи думал. трехцветными
буквами «Garibaldi — liberateur!». [Гарибальди — освободитель! (фр.)]
На следующих страницах
буквы были напечатаны все более и более мелким шрифтом; за
буквами следовали склады, одногласные, двугласные, трехгласные, потом
слова и наконец целые изречения нравоучительного свойства.
Брат на время забросил даже чтение. Он достал у кого-то несколько номеров трубниковской газеты, перечитал их от доски до доски, затем запасся почтовой бумагой, обдумывал, строчил, перемарывал, считал
буквы и строчки, чтобы втиснуть написанное в рамки газетной корреспонденции, и через несколько дней упорной работы мне пришлось переписывать новое произведение брата. Начиналось оно
словами...
Слова были знакомы, но славянские знаки не отвечали им: «земля» походила на червяка, «глаголь» — на сутулого Григория, «я» — на бабушку со мною, а в дедушке было что-то общее со всеми
буквами азбуки. Он долго гонял меня по алфавиту, спрашивая и в ряд и вразбивку; он заразил меня своей горячей яростью, я тоже вспотел и кричал во всё горло. Это смешило его; хватаясь за грудь, кашляя, он мял книгу и хрипел...
Поступая далее от сего основания, Ломоносов определяет неразделимые части
слова, коих изображения называют
буквами.
Но если тщетной его был труд в преподавании правил тому, что более чувствовать должно, нежели твердить, — Ломоносов надежнейшие любящим российское
слово оставил примеры в своих творениях. В них сосавшие уста сладости Цицероновы и Демосфеновы растворяются на велеречие. В них на каждой строке, на каждом препинании, на каждом слоге, почто не могу сказать при каждой
букве, слышен стройный и согласный звон столь редкого, столь мало подражаемого, столь свойственного ему благогласия речи.
Он рассказывал плавно и как-то брюзгливо растягивая
слова, с нежными ударениями на гласные
буквы, почему он принужден был, и именно теперешними порядками, продать одно великолепное свое имение в — ской губернии и даже, не нуждаясь особенно в деньгах, за полцены, и в то же время сохранить имение разоренное, убыточное и с процессом, и даже за него приплатить.
В последней строке
слово «лицейских» — с прописной
буквы.
В 6-й строке
слово «Провиденье» в автографе архива — не с прописной
буквы.
Потом в народе говорили, что будто царь, [Вместо
слова царь — в письме
буква Ц.] скучая в Николаеве, говорит: «Дай потешу народ мой, сменю К.».
— Чего тут не уметь-то! — возразил Ванька, дерзко усмехаясь, и ушел в свою конуру. «Русскую историю», впрочем, он захватил с собою, развернул ее перед свечкой и начал читать, то есть из
букв делать бог знает какие склады, а из них сочетать какие только приходили ему в голову
слова, и воображал совершенно уверенно, что он это читает!
Определение это до такой степени верно, что тут нельзя ни убавить, ни прибавить ни одного
слова, ни одной
буквы, ни одной йоты.
Как если бы черные, точные
буквы на этой странице — вдруг сдвинулись, в испуге расскакались какая куда — и ни одного
слова, только бессмыслица: пуг-скак-как-. На улице — вот такая же рассыпанная, не в рядах, толпа — прямо, назад, наискось, поперек.
Он опять проколол меня глазами, улыбался тончайше. И мне показалось: я совершенно ясно увидел завернутое в тонкую ткань этой улыбки
слово —
букву — имя, единственное имя… Или это опять только фантазия?
— А то вот еще бывает, — начал таинственно Ромашов, — и опять-таки в детстве это было гораздо ярче. Произношу я какое-нибудь
слово и стараюсь тянуть его как можно дольше. Растягиваю бесконечно каждую
букву. И вдруг на один момент мне сделается так странно, странно, как будто бы все вокруг меня исчезло. И тогда мне делается удивительно, что это я говорю, что я живу, что я думаю.
Он сел в столовой у открытого окна, взял газету и стал читать ее, не понимая
слов, без всякого интереса, механически пробегая глазами
буквы.
Сколько он ни бился, чтобы понять, как из
букв складываются
слова, ничего не выходило.
Степан стал читать Отче, сличая знакомые
буквы с знакомыми звуками. И вдруг ему открылась тайна сложения
букв, и он стал читать. Это была большая радость. И с тех пор он стал читать, и выделявшийся понемногу смысл из трудно составляемых
слов получал еще большее значение.
Недостанет у него в
слове числа, он тебе прибавит
букву, какую ему нужно; лишняя есть
буква, он и отсечет, не задумается.
Но более всего этот характер выражался в их манере, всех трех, отлично говорить по-русски и по-французски, отчетливо выговаривая каждую
букву, с педантической точностью доканчивая каждое
слово и предложение.
Когда
буквы просохли, он осторожно разглаживает листик Сониным утюгом. Но этого еще мало. Надо теперь обыкновенными чернилами, на переднем листе написать такие
слова, которые, во-первых, были бы совсем невинными и неинтересными для чужих контрольных глаз, а во-вторых, дали бы Зиночке понять о том, что надо подогреть вторую страницу.
— Вы не смейтесь. Повторяю, я вас отстаивал. Так ли, этак, а все-таки я вам явиться сегодня советую. К чему напрасные
слова из-за какой-то фальшивой гордости? Не лучше ли расстаться дружелюбно? Ведь уж во всяком случае вам придется сдавать станок и
буквы и старые бумажки, вот о том и поговорим.
Пальцы дрожали, перо прыгало, и вдруг со лба упала на бумагу капля пота. Писатель горестно ахнул: чернила расплывались, от
букв пошли во все стороны лапки. А перевернув страницу, он увидал, что фуксин прошёл сквозь бумагу и
слова «деяния же его» окружились синим пятном цвета тех опухолей, которые появлялись после праздников под глазами рабочих. Огорчённый, он решил не трогать эту тетрадку, спрятал её и сшил другую.
Она точно на стене написала эти
слова крупными
буквами, и Матвею легко было запомнить их, но смысл этих
слов был неясен для него.
— Это что в руках у тебя? А! французские
слова русскими
буквами — ухитрился! Такому болвану, дураку набитому, в руки даетесь — не стыдно ли, Гаврила? — вскричал я, в один миг забыв все великодушные мои предположения о Фоме Фомиче, за которые мне еще так недавно досталось от господина Бахчеева.
— Ба! да ведь это Карлуша, Карл Иваныч Гамм, — изумился Пепко, разводя руками. — Вот так штука! А это — его хор, другими
словами — олицетворение моих кормилиц
букв: а, о и е.
А потом подошел и прочел всю афишу,
буквы которой до сих пор горят у меня в памяти, как начертанные огненные
слова на стене дворца Валтасара.
— Жизнь прекрасна всем, что мне нравится в ней! Чёрт побери, дорогой мой инженер, для меня
слова не только звуки и
буквы, — когда я читаю книгу, вижу картину, любуюсь прекрасным, — я чувствую себя так, как будто сам сделал всё это!
С каждым разом письмо всё больше нравилось ему, — было и больно и лестно читать простые
слова, написанные неровными, крупными
буквами.
Надо заметить, что он слегка картавил, заменяя
букву «р» по-аристократически «г», пересыпал речь французскими
словами, чокаясь, говорил «прозит» или «ол райт» — у него выходило «оль гайт».
— Ну, и очень прекрасно, пусть так и будет, — отвечал художник, налегая на
букву и в умышленно портимом
слове «прекрасно».
В обществе, главным образом, положено было избегать всякого
слова о превосходстве того или другого христианского исповедания над прочими. «Все дети одного отца, нашего Бога, и овцы одного великого пастыря, положившего живот свой за люди», было начертано огненными
буквами на белых матовых абажурах подсвечников с тремя свечами, какие становились перед каждым членом. Все должны были помнить этот принцип терпимости и никогда не касаться вопроса о догматическом разногласии христианских исповеданий.
Он был тоже совершенно голый, но в руках его, вместо веника, торчала кипа корреспонденции, из которых на каждой огненными
буквами были начертаны
слова:"к сожалению, должно признаться…"
Рассуждая таким образом, отставные корнеты даже выходят из себя при мысли, что кто-нибудь может не понять их. В их глазах все так просто, так ясно. Новая форма жизни — фасон; затем следует естественное заключение: та же случайность, которая вызвала новый фасон, может и прекратить его действие. Вот тут-то именно и является как нельзя кстати на помощь,
слово „вычеркнуть“, которое в немногих
буквах, его составляющих, резюмирует все их жизненные воззрения.
Хозяин повел княгиню Зорину; прочие мужчины повели также дам к столу, который был накрыт в длинной галерее, увешанной картинами знаменитых живописцев, — так по крайней мере уверял хозяин, и большая часть соседей верили ему на честное
слово; а некоторые знатоки, в том числе княжны Зорины, не смели сомневаться в этом, потому что на всех рамах написаны были четкими
буквами имена: Греза, Ван-дика, Рембрандта, Албана, Корреджия, Салватор Розы и других известных художников.