Неточные совпадения
Когда мы стали жаловаться на дорогу, Вандик улыбнулся и, указывая бичом на ученую партию, кротко молвил: «А капитан хотел вчера ехать по этой дороге ночью!» Ручейки, ничтожные накануне, раздулись так, что лошади шли по
брюхо в
воде.
Вандик крикнул что-то другому кучеру, из другого карта выскочил наш коричневый спутник, мальчишка-готтентот, засучил панталоны и потащил лошадей в
воду; но вскоре ему стало очень глубоко, и он воротился на свое место, а лошади ушли по
брюхо.
Мочи нет, опять болота одолели! Лошади уходят по
брюхо. Якут говорит: «Всяко бывает, и падают; лучше пешком, или пешкьюем», — как он пренежно произносит. «Весной здесь все
вода, все
вода, — далее говорит он, — почтальон ехал, нельзя ехать, слез, пешкьюем шел по грудь, холодно, озяб, очень сердился».
Нам прислали быков и зелени. Когда поднимали с баркаса одного быка, вдруг петля сползла у него с
брюха и остановилась у шеи; бык стал было задыхаться, но его быстро подняли на палубу и освободили. Один матрос на баркасе, вообразив, что бык упадет назад в баркас, предпочел лучше броситься в
воду и плавать, пока бык будет падать; но падение не состоялось, и предосторожность его возбудила общий хохот, в том числе и мой, как мне ни было скучно.
Он прямо вошел в
воду и, погрузив в нее
брюхо, хвост и крылья, стал прыгать по
воде.
Невдалеке от нас на поверхности спокойной
воды вдруг появился какой-то предмет. Это оказалась голова выдры, которую крестьяне в России называют «порешней». Она имеет длинное тело (1 м 20 см), длинный хвост (40 см) и короткие ноги, круглую голову с выразительными черными глазами, темно-бурую блестящую шерсть на спине и с боков и серебристо-серую на нижней стороне шеи и на
брюхе. Когда животное двигается по суше, оно сближает передние и задние ноги, отчего тело его выгибается дугою кверху.
Они потягивались, закидывали голову назад, подымали кверху задние ноги насколько возможно, поворачивались вверх
брюхом и вдруг совершенно неожиданно соскальзывали с камня в
воду.
В глубоких заводях можно было заметить больших бакланов. Они то и дело ныряли в
воду и никак не могли наполнить свое прожорливое
брюхо.
Навели на скрытую
водой глубокую рытвину: лошади сразу по
брюхо, а карета набок. Народ сбежался — началась торговля, и «молодые» заплатили полсотни рублей за выгрузку кареты и по десять рублей за то, что перенесли «молодых» на руках в дом дяди.
Сам уж он допился до того, что не мог отличить водки от
воды, чем и пользовались, а зато любовался подвигами Сашки, получившего сразу кличку «луженого
брюха».
Прежде Ключевую под курьей нужно было только в лодке переплывать, а теперь переехали в брод,
вода едва хватала лошади по
брюхо. Писарь опять озлился и, посмотрев вверх по Ключевой к Прорыву, заметил...
Я думал, что он, утолив жажду, сейчас же снова скроется в лесу, но лось смело вошел в
воду сначала по колено, потом по
брюхо, затем
вода покрыла его спину, и на поверхности ее осталась только одна голова, а потом только ноздри, глаза и уши.
— Что такое? что такое? — Режьте скорей постромки! — крикнул Бахарев, подскочив к испуганным лошадям и держа за повод дрожащую коренную, между тем как упавшая пристяжная барахталась, стоя по
брюхо в
воде, с оторванным поводом и одною только постромкою. Набежали люди, благополучно свели с моста тарантас и вывели, не входя вовсе в
воду, упавшую пристяжную.
Воды еще много стояло в долочках и ложбинках, и она доставала иногда по
брюхо лошади.
Он и сам залез было в
воду по
брюхо и два-три раза лакнул ее языком. Но соленая
вода ему не понравилась, а легкие волны, шуршавшие о прибрежный гравий, пугали его. Он выскочил на берег и опять принялся лаять на Сергея. «К чему эти дурацкие фокусы? Сидел бы у берега, рядом со стариком. Ах, сколько беспокойства с этим мальчишкой!»
— Бывают, батюшка!.. Этта, в сенокос, нашли женщину убитую, и брюхо-то вострым колом все разворочено, а по весне тоже мужичка-утопленника в реке обрели. Пытал становой разыскивать: сам ли как пьяный в
воду залез, али подвезли кто — шут знает. Бывает всего!
— Чтобы по приказанию, то этого не было-с ничьего, а я единственно человеколюбие ваше знамши, всему свету известное. Наши доходишки, сами знаете, либо сена клок, либо вилы в бок. Я вон в пятницу натрескался пирога, как Мартын мыла, да с тех пор день не ел, другой погодил, а на третий опять не ел.
Воды в реке сколько хошь, в
брюхе карасей развел… Так вот не будет ли вашей милости от щедрот; а у меня тут как раз неподалеку кума поджидает, только к ней без рублей не являйся.
— В брюхе-то с воды-то небось караси завелись? — замечает арестант с балалайкой.
Часто с Настею стали повторяться с этого раза такие припадки. Толковали сначала, что «это
брюхом», что она беременна; позвали бабку, бабка сказала, что неправда, не беременна Настя. Стали все в один голос говорить, что Настя испорчена, что в ней бес сидит. Привезли из Аплечеева отставного солдата знахаря. Тот приехал, расспросил обо всем домашних и в особенности Домну, посмотрел Насте в лицо; посмотрел на
воду и объявил, что Настя действительно испорчена.
Целый караван вьючных лошадей жмется тогда между рекой и каменными горами, то огибая, по
брюхо лошади в
воде, какую-нибудь выдавшуюся скалу, то карабкаясь по каменистым тропинкам, то мелькая на вершинах чуть не под облаками.
— С послезавтраго горянщину помаленьку надо в Городец подвозить, — сказал Патап Максимыч. — По всем приметам, нонешний год Волга рано пройдет. Наледь [Вешняя
вода поверх речного льда.] коням по
брюхо… Кого бы послать с обозом-то?
Она важно и нехотя, точно не замечая Гусева, подплывает под него, и он опускается к ней на спину, затем она поворачивается вверх
брюхом, нежится в теплой, прозрачной
воде и лениво открывает пасть с двумя рядами зубов.
Под окном хрюкнул поросенок. Он подошел к миске с
водою, попил немного, поддел миску пятаком и опрокинул ее. Катя вышла, почесала носком башмака
брюхо поросенку. Он поспешно лег, вытянул ножки с копытцами и замер. Катя задумчиво водила носком по его розовому
брюху с выступами сосков, а он лежал, закрыв глаза, и изредка блаженно похрюкивал. Куры обступили Катю и поглядывали на нее в ожидании корма.
Лошадь вошла в
воду по
брюхо и остановилась, но тотчас же опять пошла, напрягая силы, и Марья Васильевна почувствовала в ногах резкий холод.
Замелькали верстовые столбы, напудренные рощи, поля, покрытые саваном снегов, длинные деревни, бабы, достающие
воду из колодцев, наподобие журавлей на одной ноге, мохнатые лошаденки и полинялые коровенки, утоляющие жажду из оледенелых колод, опять и опять ходячие чучелки в огромных шапках с заломом и в сапогах по
брюхо или в лаптенках.