Неточные совпадения
И вспомнил он
свою Полтаву,
Обычный круг семьи, друзей,
Минувших дней богатство, славу,
И песни
дочери своей,
И старый дом, где он родился,
Где знал и труд и мирный сон,
И всё, чем в жизни насладился,
Что добровольно
бросил он,
И для чего?
— Это еще хуже, папа: сын
бросит своего ребенка в чужую семью и этим подвергает его и его мать всей тяжести ответственности…
Дочь, по крайней мере, уже
своим позором выкупает часть собственной виды; а сколько она должна перенести чисто физических страданий, сколько забот и трудов, пока ребенок подрастет!.. Почему родители выгонят родную
дочь из
своего дома, а сына простят?
Девки зашептались между собой, а бедную Аграфену
бросило в жар от их нахальных взглядов. На шум голосов с полатей свесилась чья-то стриженая голова и тоже уставилась на Аграфену. Давеча старец Кирилл скрыл
свою ночевку на Бастрыке, а теперь мать Енафа скрыла от
дочерей, что Аграфена из Ключевского. Шел круговой обман… Девки потолкались в избе и выбежали с хохотом.
— Нет-с, он не помешанный, а развратник великий! — возразил Крапчик, не могший более сдерживать
своей досады на Ченцова, появление которого на родине было для Петра Григорьича хуже ножа острого, так что в первые минуты после прочтения письма
дочери ему пришло было в голову
бросить все в Петербурге и скакать к себе, чтобы спасать Катрин от этого негодяя.
Увидя мужчину, Елена хотела скрыться; но,
бросив еще взгляд на всадника, она вдруг стала как вкопанная. Князь также остановил коня. Он не верил глазам
своим. Тысяча мыслей в одно мгновение втеснялись в его голову, одна другой противореча. Он видел пред собой Елену,
дочь Плещеева-Очина, ту самую, которую он любил и которая клялась ему в любви пять лет тому назад. Но каким случаем она попала в сад к боярину Морозову?
— А что тебе мои просьбы и советы? Если
дочь родная не послушала. Я кричу ей: «Не можешь ты родную мать
свою бросить, что ты?» А она: «Удавлюсь», говорит. В Казань уехала, учиться в акушерки хочет. Ну, хорошо… Хорошо… А как же я? А я — вот так… К чему мне прижаться?.. А — к прохожему…
Гувернантка, которой Анна Васильевна поручила докончить воспитание
своей дочери, — воспитание, заметим в скобках, даже не начатое скучавшей барыней, — была из русских,
дочь разорившегося взяточника, институтка, очень чувствительное, доброе и лживое существо; она то и дело влюблялась и кончила тем, что в пятидесятом году (когда Елене минуло семнадцать лет) вышла замуж за какого-то офицера, который тут же ее и
бросил.
Знали Коробочкины людишки, что страшен, для всех страшен дом княжеский! Дерзость и своевластие князя забыли всякий предел. Князь разгневался на вывезенную им из Парижа гувернантку
своей дочери и в припадке бешенства
бросил в нее за столом тарелкой. Француженка вскипела...
Тут же, только тебя усадили за жирные пироги, из которых сок так и течет от изобильной приправы масла и сметаны, вдруг входит одна из
дочерей хозяйских, или и чужая барышня, которой не было при моем приезде, и я с нею не виделся (то есть не подходил к ее руке), то я
бросаю пирог и, как салфетки при завтраке не бывает, обтираю
свой замасленный и засметаненный рот носовым платком, а если позабыл его дома, то ладонью, и подхожу к ручке новопришедшей барышни.
Астахов, конечно, разъярился, забегал по начальству, начал искать чадо
своё, но, пошумев недели с две, предал
дочь анафеме и
бросил поиски. Да и Авдея перестал донимать, потому что однажды на сходе мирском тот сказал ему...
Видно, как Евдокия Антоновна представляет
свою дочь офицеру: тот щелкает шпорами,
бросает быстрый взгляд на студента и предлагает девушке руку.
И заключает тем, что пишет
дочери: «Если ты, говорит, навечно не хочешь лишиться моего родительского благословения, так
брось своего мужа и приезжай с детьми ко мне; иначе он вас всех погубит».
Сотоварищем в терпении обид Провидение послало Исмайлову очень хорошую, по его словам, женщину, «гувернантку и воспитательницу»
дочери генерала. Этой даме приходилось терпеть от невоспитанного сановника еще более, чем духовному магистру. Впрочем, иногда генерал как бы и сам чувствовал
свою несправедливость в отношениях к гувернантке и магистру, и тогда он их уравнивал,
бросая обоим им на пол то, что следовало бы подать нечеловечески в руки.
Слава богу, что еще время!» Адольф хотел еще говорить с баронессою, но она,
бросив на него сердитый взгляд, повлекла из церкви
дочь свою, приметно обрадованную переменою
своей судьбы; я за ними.
Я могу вам сообщить об этом немного. Несчастная девушка пропала без вести. Семен Порфирьевич был утвержден в правах наследства после Марьи Петровны и получил все состояние ее отца. Он
бросил торговлю „барахлом“ и сделался одним из видных золотопромышленников восточной Сибири. Он живет в К. и, как говорят, женится на
дочери одного чиновника. Несмотря на
свои шестьдесят с лишком лет, он — бодрый старик.
— Ну, а я, нечего греха таить, спервоначалу не понял… Я-то, спрашиваю, почему кстати… А потому, говорит, нечего делать-то в долгий ящик откладывал, у вас товар, а у меня купец… Имею честь за сына
своего Александра просить руки вашей
дочери, княжны Варвары… Меня в жар
бросило от неожиданности…
— Нет, я служил в Одессе, секретарём городской управы… Там с самого начала войны началось сильное одушевление, которое до того охватило меня, что я
бросил семью и полетел сюда. Случайно мне посчастливилось попасть в отряд, который шёл в Корею — в него принимались и добровольцы… Это было в начале марта. На днях я только что вернулся сюда и сегодня наконец получил радостную телеграмму из дому.
Дочь кончила курс в гимназии, сын также блестяще оканчивает
свои выпускные гимназические экзамены…
Нередко
дочери хозяина, две пригожие девушки, из затворнических
своих светлиц то
бросали цветы в милого незнакомца, то нежили слух его заунывными песнями.
Поглощенная вся мыслями и заботами о
своей дочери, графине Конкордии Васильевне не было положительно времени
бросить взгляд на прошлое.
Было, конечно, как это всегда бывает, захвачено ретивыми провинциальными полицейскими чинами несколько «подозрительных девиц», одна даже была привезена в Петербург, но оказалась
дочерью московского купца, бежавшей из-под родительского крова с избранником
своего сердца и частью мошны
своего родителя, причем избранник воспользовался последнею,
бросил предмет
своей страсти на произвол судьбы в одном из губернских городов.
Ходя взад и вперед, Анжелика Сигизмундовна
бросала по временам на
свою дочь взгляды, выражавшие то покорность, то отчаяние, то нежность, то злобу и ненависть, но среди этих разнообразных, быстро сменяющихся выражений доминировало все-таки выражение материнской любви.
Надежда, что ее
дочь найдет в Луговом
свою судьбу, превратилась в сердце княгини Вассы Семеновны в уверенность. Она видела, но, конечно, не показала виду, что заметила, какие восторженные взгляды
бросал молодой князь на ее Люду, видела озлобленные лица других маменек и заключила основательно, что ее
дочь одержала победу. Дальнейшие визиты князя, конечно, быстро решат интересующее ее дело.
На другой день князь ни слова не сказал
своей дочери; но она заметила, что за обедом он приказал подавать кушанье, начиная с m-lle Bourienne. В конце обеда, когда буфетчик, по прежней привычке, опять подал кофе, начиная с княжны, князь вдруг пришел в бешенство,
бросил костылем в Филиппа и тотчас же сделал распоряжение об отдаче его в солдаты.