Неточные совпадения
Самгин остался в кухне и видел, как она сожгла его
записки на шестке печи, а пепел
бросила в помойное ведро и даже размешала его там веником.
Яков долго и осторожно раскручивал мундштук,
записку; долго читал ее, наклонясь к огню, потом,
бросив бумажку в огонь, сказал...
Он прав, во всем прав: за что же эта немая и глухая разлука? Она не может обвинить его в своем «падении», как «отжившие люди» называют это… Нет! А теперь он пошел на жертвы до самоотвержения,
бросает свои дела, соглашается… венчаться! За что же этот нож, лаконическая
записка, вместо дружеского письма, посредник — вместо самой себя?
Едва Вера Павловна
бросила на них взгляд, она в тот же миг, вспыхнув, забывши всякие клятвы, вскочила; как молния мелькнула ее рука, чтобы схватить
записку, но
записка была уж далеко, в поднятой руке Рахметова.
Его шероховатый, неметеный слог, грубая манера
бросать корноухие, обгрызенные отметки и нежеваные мысли, вдохновил меня как-то в старые годы, и я написал в подражание ему небольшой отрывок из «Путевых
записок Вёдрина».
На другой день я получил от нее
записку, несколько испуганную, старавшуюся
бросить какую-то дымку на вчерашнее; она писала о страшном нервном состоянии, в котором она была, когда я взошел, о том, что она едва помнит, что было, извинялась — но легкий вуаль этих слов не мог уж скрыть страсть, ярко просвечивавшуюся между строк.
— Экая бестолочь! — заключила Лизавета Прокофьевна,
бросая назад
записку, — не стоило и читать. Чего ты ухмыляешься?
Вероятно, не удивило тебя письмо Балакшина от 26 июня. Ты все это передал Николаю, который привык к проявлениям Маремьяны-старицы. [Прозвище Пущина за его заботы о всех нуждающихся в какой-либо помощи.] —
Записку о Тизенгаузене можешь
бросить, не делая никаких справок. Это тогдашние бредни нашего doyen d'âge, [Старшего годами, старшины (франц.).] от которых я не мог отделаться. Сын его сказал мне теперь, что означенный Тизенгаузен давно имеет другое место. Это дело можно почислить решенным.
— Вот данные! — крикнул он,
бросив ее на стол. Лембке развернул; оказалось, что
записка писана, с полгода назад, отсюда куда-то за границу, коротенькая, в двух словах...
— Это зачем же ты? Это, милый, не годится! Для памяти? Нет, ты это
брось! Экой ты какой ведь! Ты дай-кась мне записки-то эти, а?
Ему было очень тяжело; он
бросил милую
записку доброго профессора на стол, прошелся раза два по комнатке и, совершенно уничтоженный горестью, бросился на свою кровать; слезы потихоньку скатывались со щек его; ему так живо представлялась убогая комната и в ней его мать, страждущая, слабая, может быть, умирающая, — возле старик, печальный и убитый.
Ах да, и кстати: записку-то свою
бросьте: дворяне уж съезжаются, и они все будут против этого, потому что предводитель хочет.
В тот же вечер он послал
записку к Ирине, а на следующее утро он получил от нее ответ."Днем позже, днем раньше, — писала она, — это было неизбежно. А я повторяю тебе, что вчера сказала: жизнь моя в твоих руках, делай со мной что хочешь. Я не хочу стеснять твою свободу, но знай, что, если нужно, я все
брошу и пойду за тобой на край земли. Мы ведь увидимся завтра? Твоя Ирина".
Но Германн не унялся. Лизавета Ивановна каждый день получала от него письма, то тем, то другим образом. Они уже не были переведены с немецкого. Германн их писал, вдохновенный страстию, и говорил языком, ему свойственным: в них выражались и непреклонность его желаний, и беспорядок необузданного воображения. Лизавета Ивановна уже не думала их отсылать: она упивалась ими; стала на них отвечать, — и ее
записки час от часу становились длиннее и нежнее. Наконец, она
бросила ему в окошко следующее письмо...
1 марта хотел было он написать
записку и поздравить одну очень любимую и уважаемую им женщину со днем ее рожденья, но дрожащая его рука писала одни каракульки; он
бросил с досадой перо и сказал: «Таким почерком я только напугаю».
Мольер (испуганно улыбаясь). Верный ученик мой, актер де Лагранж… проводил. У меня, изволите ли видеть, случился сердечный припадок, и я один дойти не мог… Надеюсь, я ничем не прогневил ваше величество? (Пауза.) У меня, изволите ли… несчастье случилось… извините за беспорядок в туалете. Мадлена Бежар скончалась вчера, а жена моя, Арманда, в тот же час бежала из дому… Все
бросила… Платья, вообразите… комод… кольца… и безумную
записку оставила… (Вынимает из кармана какой-то лоскут, заискивающе улыбается.)
— Сейчас, сейчас! Два рубля сорок три копейки! Сию минуту! Рубль шестьдесят четыре копейки! — говорил седовласый господин,
бросая старухам и дворникам
записки в глаза. — Вам что угодно? — наконец сказал он, обратившись к Ковалеву.
Дилетаев не выдержал и, разорвав обе
записки на мелкие куски,
бросил их на пол.
Граф(кричит). Никакого тут документа нет!.. Мало ли о каких деньгах он мог писать ей!.. Вот все ваши документы! (Рвет письмо и
записку еще на более мелкие куски и
бросает их на пол.) А я вам повторяю, что с доносчиками и клеветниками я служить не желаю!
Он ясно сознавал всю глубокую неправду свою пред этой любящею девушкою и в том, что его одолело новое чувство к другой женщине, и в том, что после этой
записки следовало бы сейчас же,
бросив все, лететь к ней, а между тем на такой подвиг он решительно не чувствовал в себе силы.
Это в роде того, что бы делал человек, которому дали на
записке точное указание того, что ему нужно, и который, не умея прочесть её,
бросил бы эту
записку и спрашивал бы у всех встречных, не знают ли они того, что ему нужно.
Княжна Александра Яковлевна осталась одна. Долги ей показались эти часы ожидания. Она взялась было снова за книгу, но тотчас же
бросила ее. Строки прыгали у ней перед глазами, она не только понять, но даже связать ни одной фразы не могла.
Записки, хранящиеся в ящике под зеркальцем, были центром всех ее дум.
Груня (она перед этим
бросила рукоделье и взяла с пялец книгу). Читаю про одну девушку, Дженни Эйр, в «Отечественных
Записках».
Я ему написала в
записке, что он сделал преступление! Но полно, так ли это!
Бросить слово легко; но доказать его не так-то! Самый поступок не есть же преступление. Ну, увлекись я в эту минуту немножко больше. Будь он помоложе, посвежее… Как знать? Я бы, вероятно, тоже плакала на другой день; но его бы не обвиняла. Презирала бы только себя. Значит, дело тут не в том, что случилось, а в том, как случилось.
Ожидаемое известие пришло, но нимало его не обрадовало. Он мельком пробежал
записку Грубера и
бросил ее на стол, а сам бессильно опустился в кресло.
Он имел присутствие духа вынуть из кармана
записку со словами: «Измена — смерть любви», вложил ее в уже похолодевшую правую руку молодой девушки и тогда только вышел,
бросив на лежавшую последний взгляд. Этот взгляд выражал не сожаление, а лишь неудовлетворенное плотское чувство.