Неточные совпадения
Этот вопрос произвел всеобщую панику; всяк
бросился к своему двору спасать имущество. Улицы запрудились возами и пешеходами, нагруженными и навьюченными домашним скарбом. Торопливо, но без особенного шума двигалась эта вереница по направлению к выгону и, отойдя от города
на безопасное расстояние, начала улаживаться. В эту минуту
полил долго желанный дождь и растворил
на выгоне легко уступающий чернозем.
Я подошел к окну и посмотрел в щель ставня: бледный, он лежал
на полу, держа в правой руке пистолет; окровавленная шашка лежала возле него. Выразительные глаза его страшно вращались кругом; порою он вздрагивал и хватал себя за голову, как будто неясно припоминая вчерашнее. Я не прочел большой решимости в этом беспокойном взгляде и сказал майору, что напрасно он не велит выломать дверь и
броситься туда казакам, потому что лучше это сделать теперь, нежели после, когда он совсем опомнится.
Радостный, восторженный крик встретил появление Раскольникова. Обе
бросились к нему. Но он стоял как мертвый; невыносимое внезапное сознание ударило в него, как громом. Да и руки его не поднимались обнять их: не могли. Мать и сестра сжимали его в объятиях, целовали его, смеялись, плакали… Он ступил шаг, покачнулся и рухнулся
на пол в обмороке.
И выхватив у Сони бумажку, Катерина Ивановна скомкала ее в руках и бросила наотмашь прямо в лицо Лужина. Катышек попал в глаз и отскочил
на пол. Амалия Ивановна
бросилась поднимать деньги. Петр Петрович рассердился.
— И это мне в наслаждение! И это мне не в боль, а в наслаж-дение, ми-ло-сти-вый го-су-дарь, — выкрикивал он, потрясаемый за волосы и даже раз стукнувшись лбом об
пол. Спавший
на полу ребенок проснулся и заплакал. Мальчик в углу не выдержал, задрожал, закричал и
бросился к сестре в страшном испуге, почти в припадке. Старшая девочка дрожала со сна, как лист.
С изумлением оглядывал он себя и все кругом в комнате и не понимал: как это он мог вчера, войдя, не запереть дверь
на крючок и
броситься на диван не только не раздевшись, но даже в шляпе: она скатилась и тут же лежала
на полу, близ подушки.
— Долой с квартир! Сейчас! Марш! — и с этими словами начала хватать все, что ни попадалось ей под руку из вещей Катерины Ивановны, и скидывать
на пол. Почти и без того убитая, чуть не в обмороке, задыхавшаяся, бледная, Катерина Ивановна вскочила с постели (
на которую упала было в изнеможении) и
бросилась на Амалию Ивановну. Но борьба была слишком неравна; та отпихнула ее, как перышко.
Входят Паратов (черный однобортный сюртук в обтяжку, высокие лаковые сапоги, белая фуражка, через плечо дорожная сумка), Робинзон (в плаще, правая
пола закинута
на левое плечо, мягкая высокая шляпа надета набок), Кнуров, Вожеватов. Иван выбегает из кофейной с веничком и
бросается обметать Паратова.
Отчего по ночам, не надеясь
на Захара и Анисью, она просиживала у его постели, не спуская с него глаз, до ранней обедни, а потом, накинув салоп и написав крупными буквами
на бумажке: «Илья», бежала в церковь, подавала бумажку в алтарь, помянуть за здравие, потом отходила в угол,
бросалась на колени и долго лежала, припав головой к
полу, потом поспешно шла
на рынок и с боязнью возвращалась домой, взглядывала в дверь и шепотом спрашивала у Анисьи...
А иногда он проснется такой бодрый, свежий, веселый; он чувствует: в нем играет что-то, кипит, точно поселился бесенок какой-нибудь, который так и поддразнивает его то влезть
на крышу, то сесть
на савраску да поскакать в луга, где сено косят, или посидеть
на заборе верхом, или подразнить деревенских собак; или вдруг захочется пуститься бегом по деревне, потом в
поле, по буеракам, в березняк, да в три скачка
броситься на дно оврага, или увязаться за мальчишками играть в снежки, попробовать свои силы.
Он по утрам с удовольствием ждал, когда она, в холстинковой блузе, без воротничков и нарукавников, еще с томными, не совсем прозревшими глазами, не остывшая от сна, привставши
на цыпочки, положит ему руку
на плечо, чтоб разменяться поцелуем, и угощает его чаем, глядя ему в глаза, угадывая желания и
бросаясь исполнять их. А потом наденет соломенную шляпу с широкими
полями, ходит около него или под руку с ним по
полю, по садам — и у него кровь бежит быстрее, ему пока не скучно.
«Нужна деятельность», — решил он, — и за неимением «дела»
бросался в «миражи»: ездил с бабушкой
на сенокос, в овсы, ходил по
полям, посещал с Марфенькой деревню, вникал в нужды мужиков и развлекался также: был за Волгой, в Колчине, у матери Викентьева, ездил с Марком удить рыбу, оба поругались опять и надоели один другому, ходил
на охоту — и в самом деле развлекся.
Вера
бросилась к окнам и жадно вглядывалась в это странствие бабушки с ношей «беды». Она успела мельком уловить выражение
на ее лице и упала в ужасе сама
на пол, потом встала, бегая от окна к окну, складывая вместе руки и простирая их, как в мольбе, вслед бабушке.
Я искренно рассказал ему, что готов был
бросаться целовать то место
на полу, где стояла ее нога.
— Крафт мне рассказал его содержание и даже показал мне его… Прощайте! Когда я бывал у вас в кабинете, то робел при вас, а когда вы уходили, я готов был
броситься и целовать то место
на полу, где стояла ваша нога… — проговорил я вдруг безотчетно, сам не зная как и для чего, и, не взглянув
на нее, быстро вышел.
Все ахнули и
бросились его поднимать, но, слава Богу, он не разбился; он только грузно, со звуком, стукнулся об
пол обоими коленями, но успел-таки уставить перед собою правую руку и
на ней удержаться.
Когда наша шлюпка направилась от фрегата к берегу, мы увидели, что из деревни
бросилось бежать множество женщин и детей к горам, со всеми признаками боязни. При выходе
на берег мужчины толпой старались не подпускать наших к деревне, удерживая за руки и за
полы. Но им написали по-китайски, что женщины могут быть покойны, что русские съехали затем только, чтоб посмотреть берег и погулять. Корейцы уже не мешали ходить, но только старались удалить наших от деревни.
Мы
бросились в ту же сторону: она остановилась
на одном
поле.
Если это не удастся, она берет кабаргу измором, для чего преследует ее до тех пор, пока та от усталости не упадет; при этом, если
на пути она увидит другую кабаргу, то не
бросается за нею, а будет продолжать преследование первой, хотя бы эта последняя и не находилась у нее в
поле зрения.
Сделалось смятение. Люди
бросились в комнату старого барина. Он лежал в креслах,
на которые перенес его Владимир; правая рука его висела до
полу, голова опущена была
на грудь, не было уж и признака жизни в сем теле, еще не охладелом, но уже обезображенном кончиною. Егоровна взвыла, слуги окружили труп, оставленный
на их попечение, вымыли его, одели в мундир, сшитый еще в 1797 году, и положили
на тот самый стол, за которым столько лет они служили своему господину.
Кетчер махал мне рукой. Я взошел в калитку, мальчик, который успел вырасти, провожал меня, знакомо улыбаясь. И вот я в передней, в которую некогда входил зевая, а теперь готов был пасть
на колена и целовать каждую доску
пола. Аркадий привел меня в гостиную и вышел. Я, утомленный,
бросился на диван, сердце билось так сильно, что мне было больно, и, сверх того, мне было страшно. Я растягиваю рассказ, чтоб дольше остаться с этими воспоминаниями, хотя и вижу, что слово их плохо берет.
Доктор присутствовал при этой сцене немым свидетелем и только мог удивляться. Он никак не мог понять поведения Харитины. Разрешилась эта сцена неожиданными слезами. Харитина села прямо
на пол и заплакала. Доктор инстинктивно
бросился ее поднимать, как человека, который оступился.
Над нами загудело, завыло. Я уже знал, что это — пароход, и не испугался, а матрос торопливо опустил меня
на пол и
бросился вон, говоря...
По счастью, мать успела оттолкнуть Максимова, нож проехал по боку, широко распоров мундир и только оцарапав кожу. Вотчим, охнув,
бросился вон из комнаты, держась за бок, а мать схватила меня, приподняла и с ревом бросила
на пол. Меня отнял вотчим, вернувшись со двора.
— Гаршнеп обыкновенно очень смирен, вылетает из-под ног у охотника или из-под носа у собаки после долгой стойки без малейшего шума и летит, если хотите, довольно прямо, то есть не
бросается то в ту, то в другую сторону, как бекас; но
полет его как-то неверен, неровен, похож
на порханье бабочки, что, вместе с малым объемом его тела, придает стрельбе гаршнепов гораздо более трудности, чем стрельбе дупелей, особенно в ветреное время.
Я видел, как господин
бросался во все стороны, чтобы найти мне порожний стул, как он схватил, наконец, с одного стула лохмотья, бросил их
на пол и, торопясь, подал мне стул, осторожно меня усаживая.
Теперь запричитала Лукерья и
бросилась в свою заднюю избу, где
на полу спали двое маленьких ребятишек. Накинув
на плечи пониток, она вернулась, чтобы расспросить старика, что и как случилось, но Коваль уже спал
на лавке и, как бабы ни тормошили его, только мычал. Старая Ганна не знала, о ком теперь сокрушаться: о просватанной Федорке или о посаженном в машинную Терешке.
Отчаянная свалка прекратилась только с появлением
на поле битвы Петра Елисеича. Народ
бросился врассыпную, а в кругу остались лежавшие пластом Терешка-казак и Макар Горбатый. Их так замертво и снесли в ближайшую избу.
Рачителиха вся затряслась от бешенства и
бросилась на сына, как смертельно раненная медведица. Она сбила его с ног и таскала по
полу за волосы, а Илюшка в это время
на весь кабак выкрикивал все, что слышал от Пашки Горбатого про Окулка.
Петр Лукич
бросился в залу, заправляя в десятый раз свою шпагу в портупею. Шпага не лезла в свернувшуюся мочку. Петр Лукич сделал усилие, и кожаная мочка портупеи шлепнулась
на пол. Смотритель отчаянно крикнул...
Услышав вопль жены, безумный старик остановился в ужасе от того, что сделалось. Вдруг он схватил с
полу медальон и
бросился вон из комнаты, но, сделав два шага, упал
на колена, уперся руками
на стоявший перед ним диван и в изнеможении склонил свою голову.
Аннинька не могла больше выносить и, как тигренок,
бросилась на свою жертву, стараясь вцепиться ей прямо в лицо. Неожиданность нападения совсем обескуражила Братковского, он стоял неподвижно и глупо смотрел
на двух отчаянно боровшихся женщин, которые скоро упали
на пол и здесь уже продолжали свою борьбу.
— Взять их! — вдруг крикнул священник, останавливаясь посреди церкви. Риза исчезла с него,
на лице появились седые, строгие усы. Все
бросились бежать, и дьякон побежал, швырнув кадило в сторону, схватившись руками за голову, точно хохол. Мать уронила ребенка
на пол, под ноги людей, они обегали его стороной, боязливо оглядываясь
на голое тельце, а она встала
на колени и кричала им...
— Скорее! — торопила мать, быстро шагая к маленькой калитке в ограде кладбища. Ей казалось, что там, за оградой, в
поле спряталась и ждет их полиция и, как только они выйдут, — она
бросится на них, начнет бить. Но когда, осторожно открыв дверку, она выглянула в
поле, одетое серыми тканями осенних сумерек, — тишина и безлюдье сразу успокоили ее.
— Сейчас… я только свечу… — слабо прокричал Шатов. Затем
бросился искать спичек. Спички, как обыкновенно в таких случаях, не отыскивались. Уронил подсвечник со свечой
на пол, и только что снизу опять послышался нетерпеливый голос, бросил всё и сломя голову полетел вниз по своей крутой лестнице отворять калитку.
Тулузов потом
бросился к лежавшей
на полу Катрин. Кровотечение у нее из плеча и шеи было сильное. Он велел ее поднять и положить
на постель, где заботливо осмотрел ее ранки.
Он грохнул сельницу
на пол и, как сумасшедший,
бросился из кухни.
Он
бросился ко мне, вытянув тонкие, крепкие руки, сверкая зелеными глазами; я вскочил, ткнул ему головой в живот, — старик сел
на пол и несколько тяжелых секунд смотрел
на меня, изумленно мигая, открыв темный рот, потом спросил спокойно...
Солдат снова
бросился на меня, но Смурый одной рукой схватил его в охапку, снес
на отвод и начал качать воду,
поливая голову солдата, повертывая его тщедушное тело, точно куклу из тряпок.
И она
бросилась на гейшу, пронзительно визжала и сжимала сухие кулачки. За нею и другие, — больше из ее кавалеров. Гейша отчаянно отбивалась. Началась дикая травля. Веер сломали, вырвали, бросили
на пол, топтали. Толпа с гейшею в середине бешено металась по зале, сбивая с ног наблюдателей. Ни Рутиловы, ни старшины не могли пробиться к гейше. Гейша, юркая, сильная, визжала пронзительно, царапалась и кусалась. Маску она крепко придерживала то правою, то левою рукою.
На лице женщины неподвижно, точно приклеенная, лежала сладкая улыбка, холодно блестели её зубы; она вытянула шею вперёд, глаза её обежали двумя искрами комнату, ощупали постель и, найдя в углу человека, остановились, тяжело прижимая его к стене. Точно плывя по воздуху, женщина прокрадывалась в угол, она что-то шептала, и казалось, что тени, поднимаясь с
пола, хватают её за ноги,
бросаются на грудь и
на лицо ей.
С радостными слезами
бросился он целовать мои руки, причем очки слетели с его носа
на пол.
Розги подхватили и унесли.
На окровавленный
пол бросили опилок. Орлов, застегиваясь, помутившимися глазами кого-то искал в толпе. Взгляд его упал
на майора. Полузастегнув шинель, Орлов
бросился перед ним
на колени, обнял его ноги и зарыдал...
— Омляш! — вскричал Кирша, выхватив свою саблю, но в ту ж минуту несколько человек
бросились на него сзади, обезоружили и повалили
на пол.
Юрий замолчал; крупные слезы градом катились по лицу его. Пораженные неожиданною речью Милославского, все присутствующие онемели от удивления. Несколько минут продолжалось общее молчание; вдруг опрокинутый стол с громом полетел
на пол, и князь Черкасский, перескочив через него,
бросился на шею к Милославскому.
Он
бросился к тому месту, нащупал руками лукошко с тлеющими щепками и паклею, вытащил его
на пол и затоптал ногами.
Хмель совсем уже успел омрачить рассудок приемыша. Происшествие ночи живо еще представлялось его памяти. Мысль, что жена и тетка Анна побежали в Сосновку, смутно промелькнула в разгоряченной голове его. Ступая нетвердою ногою по
полу, он подошел к двери и отворил ее одним ударом. Он хотел уже
броситься в сени, но голос старухи остановил его
на пороге и рассеял подозрения. Тем не менее он топнул ногой и закричал во все горло...
Донато
бросился в дом, схватил ружье и побежал в
поле, куда ушел отец, там он сказал ему всё, что может сказать мужчина мужчине в такую минуту, и двумя выстрелами покончил с ним, а потом плюнул
на труп и разбил прикладом череп его. Говорили, что он долго издевался над мертвым — будто бы вспрыгнул
на спину ему и танцевал
на ней свой танец мести.
Вихрь ужаса охватил людей, с криком и воплями все
бросились к выходу, многие упали без чувств
на кафли
пола, многие плакали, как дети, а Серафина стояла с топором в руке над беднягой Донато и бесчувственной дочерью своей, как Немезида деревни, богиня правосудия людей с прямою душой.
И вдруг вскочил со стула,
бросился на Илью, ударил его в нос и, схватив его за волосы, повалил
на пол.