Неточные совпадения
— Да, мне. Давеча он на улице с мальчиками
камнями перебрасывался; они в него шестеро кидают, а он один. Я подошел
к нему, а он и в меня
камень бросил, потом другой мне в голову. Я спросил: что я ему сделал? Он вдруг
бросился и больно укусил мне палец, не знаю за что.
Потом мы пошли
к берегу и отворотили один
камень. Из-под него выбежало множество мелких крабов. Они
бросились врассыпную и проворно спрятались под другие
камни. Мы стали ловить их руками и скоро собрали десятка два. Тут же мы нашли еще двух протомоллюсков и около сотни раковин береговичков. После этого мы выбрали место для бивака и развели большой огонь. Протомоллюсков и береговичков мы съели сырыми, а крабов сварили. Правда, это дало нам немного, но все же первые приступы голода были утолены.
Своими сильными щупальцами он цеплялся за
камни, иногда махал ими по воздуху, затем вдруг стремительно
бросался в одну какую-нибудь сторону с намерением прорваться
к открытому морю.
Не слыша под собою ног, добежал он
к себе в кабинет, как был, одетый,
бросился ничком на постланную ему постель, судорожно закутался весь с головой в простыню и так пролежал часа два, — без сна, без размышлений, с
камнем на сердце и с тупым, неподвижным отчаянием в душе.
Он ругался, угрожал; его слова рассердили меня, я
бросился к пещере, вынул
камни, гроб с воробьем перебросил через забор на улицу, изрыл все внутри пещеры и затоптал ее ногами.
Первый сбросил с себя свою простыню белый лекарь, через минуту он снял и второй свой покров, свою розовую серпянковую сорочку, и вслед за тем, шибко разбежавшись,
бросился кувырком в реку и поплыл
к большому широкому
камню, который возвышался на один фут над водой на самой средине реки. Этот
камень действительно был центром их сборища.
На берег пустынный, на старые серые
камниОсеннее солнце прощально и нежно упало.
На темные
камни бросаются жадные волны
И солнце смывают в холодное синее море.
И медные листья деревьев, оборваны ветром осенним,
Мелькают сквозь пену прибоя, как пестрые мертвые птицы,
А бледное небо — печально, и гневное море — угрюмо.
Одно только солнце смеется, склоняясь покорно
к закату.
А море — дышит, мерно поднимается голубая его грудь; на скалу,
к ногам Туба, всплескивают волны, зеленые в белом, играют, бьются о
камень, звенят, им хочется подпрыгнуть до ног парня, — иногда это удается, вот он, вздрогнув, улыбнулся — волны рады, смеются, бегут назад от
камней, будто бы испугались, и снова
бросаются на скалу; солнечный луч уходит глубоко в воду, образуя воронку яркого света, ласково пронзая груди волн, — спит сладким сном душа, не думая ни о чем, ничего не желая понять, молча и радостно насыщаясь тем, что видит, в ней тоже ходят неслышно светлые волны, и, всеобъемлющая, она безгранично свободна, как море.
Боясь потерять Петра в толпе прохожих, Евсей шагал сзади, не спуская глаз с его фигуры, но вдруг Пётр исчез. Климков растерялся,
бросился вперёд; остановился, прижавшись
к столбу фонаря, — против него возвышался большой дом с решётками на окнах первого этажа и тьмою за стёклами окон. Сквозь узкий подъезд был виден пустынный, сумрачный двор, мощёный крупным
камнем. Климков побоялся идти туда и, беспокойно переминаясь с ноги на ногу, смотрел по сторонам.
Двое мальчишек, деловито заграждавшие путь ручью
камнями и грязью, услыхав голос старухи, стремглав
бросились прочь от нее, а она, подняв с земли щепку, плюнула на нее и бросила в ручей. Потом, ногою в мужицком сапоге, разрушила постройку детей и пошла вниз,
к реке.
От него пошла большая волна, которая окатила меня с головой и промочила одежду. Это оказался огромный сивуч (морской лев). Он спал на
камне, но, разбуженный приближением людей,
бросился в воду. В это время я почувствовал под ногами ровное дно и быстро пошел
к берегу. Тело горело, но мокрая одежда смерзлась в комок и не расправлялась. Я дрожал, как в лихорадке, и слышал в темноте, как стрелки щелкали зубами. В это время Ноздрин оступился и упал. Руками он нащупал на земле сухой мелкий плавник.
С воплем Катра метнулась в сторону. Споткнулась о кучу шоссейного щебня и упала. Я
бросился к ней. Корчась в усилиях воли, она глушила вопль, впивалась пальцами в осыпавшиеся
камни.
Нащупав около себя огромный
камень, он скатил его с шумом в реку, а сам притаился ничком в кустах. Вслед за
камнем, который дружинники приняли за бросившегося в реку Павла, посыпались стрелы, но прошло несколько мгновений, — волны катились с прежним однообразным гулом, и дружинники, думая, что Павел с отчаяния и срама, чтобы не попасться в их руки,
бросился в реку и утонул, подождали несколько времени, чутко прислушиваясь, и возвратились
к товарищам, решив в один голос: «Собаке — собачья смерть!»
Глаза Ильзы ужасно прыгали; отчаяние перехватывало ее слова. Не слушая молений старца, она
бросилась к гуммельсгофской горе, целиком, сквозь терновые кусты, по острым
камням.
Нащупав около себя огромный
камень, он скатил его с шумом в реку, а сам притаился ничком в кустах. Вслед за
камнем, который дружинники приняли за бросившегося в реку Павла, посыпались стрелы, но прошло несколько мгновений — волны катились с прежним однообразным гулом, и дружинники, думая, что Павел с отчаяния и срама, чтобы не попасться в их руки,
бросился в реку и утонул, подождали некоторое время, чутко прислушиваясь, и возвратились
к товарищам, решив в один голос: «Собаке — собачья смерть!»
Более часа водный океан из воздуха переливался страшным потоком на землю; но едва стало тише, Зенон встал, поднял под локти бесчувственную Нефору, прислонил ее
к камню и сам
бросился на гребень горы.