Неточные совпадения
— Мы рады и таким!
Бродили долго
по́ саду:
«Затей-то!
горы, пропасти!
И пруд опять… Чай, лебеди
Гуляли
по пруду?..
Беседка… стойте! с надписью!..»
Демьян, крестьянин грамотный,
Читает
по складам.
«Эй, врешь!» Хохочут странники…
Опять — и то же самое
Читает им Демьян.
(Насилу догадалися,
Что надпись переправлена:
Затерты две-три литеры.
Из слова благородного
Такая вышла дрянь...
Душно стало в сакле, и я вышел на воздух освежиться. Ночь уж ложилась на
горы, и туман начинал
бродить по ущельям.
Деревня, где скучал Евгений,
Была прелестный уголок;
Там друг невинных наслаждений
Благословить бы небо мог.
Господский дом уединенный,
Горой от ветров огражденный,
Стоял над речкою. Вдали
Пред ним пестрели и цвели
Луга и нивы золотые,
Мелькали сёлы; здесь и там
Стада
бродили по лугам,
И сени расширял густые
Огромный, запущенный сад,
Приют задумчивых дриад.
Однажды вздумалось друзьям
В день жаркий
побродить по рощам,
по лугам,
И
по долам, и
по горам...
— Да вот тут
бродил в обрыве и потерял дорогу в кустах. Иду
по горе. А ты как это решилась
по такой крутизне? С кем ты? Чьи это лошади? Нельзя ли меня довезти?
Он медленно ушел домой и две недели ходил убитый, молчаливый, не заглядывал в студию, не видался с приятелями и
бродил по уединенным улицам.
Горе укладывалось, слезы иссякли, острая боль затихла, и в голове только оставалась вибрация воздуха от свеч, тихое пение, расплывшееся от слез лицо тетки и безмолвный, судорожный плач подруги…»
А кругом, над головами, скалы,
горы, крутизны, с красивыми оврагами, и все поросло лесом и лесом. Крюднер ударил топором
по пню, на котором мы сидели перед хижиной; он сверху весь серый; но едва топор сорвал кору, как под ней заалело дерево, точно кровь. У хижины тек ручеек, в котором
бродили красноносые утки. Ручеек можно перешагнуть, а воды в нем так мало, что нельзя и рук вымыть.
Привалов сначала сомневался в искренности ее чувства, приписывая ее
горе неоправдавшимся надеждам на получение наследства, но потом ему сделалось жаль жены, которая
бродила по дому бледная и задумчивая.
И в одиночку, и
по двое, и
по трое, перенося всяческие лишения, усталые, обеспокоенные долгими и тщетными поисками, эти несчастные,
по существу, душевно-больные люди
бродили в
горах в надежде найти хоть крупинку золота.
Он указал рукой на клочья тумана, которые появились в
горах и, точно привидения,
бродили по лесу.
В 11 часов утра мы сделали большой привал около реки Люганки. После обеда люди легли отдыхать, а я пошел
побродить по берегу. Куда я ни обращал свой взор, я всюду видел только траву и болото. Далеко на западе чуть-чуть виднелись туманные
горы.
По безлесным равнинам кое-где, как оазисы, темнели пятна мелкой кустарниковой поросли.
Дальше из его слов я понял, что раньше это были люди, но они заблудились в
горах, погибли от голода, и вот теперь души их
бродят по тайге в таких местах, куда редко заходят живые.
В августе, да еще в пасмурный день, смеркается очень рано. Та к было и теперь. Туман держался только
по вершинам
гор. Клочья его
бродили по кустам и казались привидениями.
Впрочем, я старался о них не думать;
бродил не спеша
по горам и долинам, засиживался в деревенских харчевнях, мирно беседуя с хозяевами и гостями, или ложился на плоский согретый камень и смотрел, как плыли облака, благо погода стояла удивительная.
Здесь был только зоологический Розанов, а был еще где-то другой, бесплотный Розанов, который летал то около детской кроватки с голубым ситцевым занавесом, то около постели, на которой спала женщина с расходящимися бровями, дерзостью и эгоизмом на недурном, но искаженном злостью лице, то
бродил по необъятной пустыне, ловя какой-то неясный женский образ, возле которого ему хотелось упасть, зарыдать, выплакать свое
горе и, вставши
по одному слову на ноги, начать наново жизнь сознательную, с бестрепетным концом в пятом акте драмы.
А в городе между тем во всех окнах
горят уж огни;
по улицам еще
бродят рассеянные группы гуляющих; вы чувствуете себя дома и, остановив ямщика, вылезаете из экипажа и сами идете
бродить.
В полной и на этот раз уже добровольно принятой бездеятельности она
бродила по комнатам, не находя для себя удовлетворения даже в чтении. В ушах ее раздавались слова:"Нет, вы не бедная, вы — моя!"Она чувствовала прикосновение его руки к ее талии; поцелуй его
горел на ее губах. И вдруг все пропало… куда? почему?
С лихорадочною страстностью переезжает он с места на место, всходит на
горы и сходит с оных,
бродит по деревням, удивляется свежести горного воздуха и дешевизне табльдотов, не морщась пьет местное вино, вступает в собеседования с кельнерами и хаускнехтами и наконец, с наступлением ночи, падает в постель (снабженную, впрочем, дерюгой вместо белья и какими-то кисельными комками вместо подушек), измученный беготней и массой полученных впечатлений.
Молчание. Опять поклоны. Неугасимая лампада
горит неровным пламенем, разливая кругом колеблющийся неверный свет. Желтые полосы света
бродят по выбеленному потолку, на мгновение выхватывают из темноты угол старинной печи и, скользнув
по полу, исчезают. Нюша долго наблюдает эту игру света, глаза у ней слипаются, начинает клонить ко сну, но она еще борется с ним, чтобы чуточку подразнить строгую бабушку.
Мертво грохочут в городе типографские машины и мертвый чеканят текст: о вчерашних
по всей России убийствах, о вчерашних пожарах, о вчерашнем
горе; и мечется испуганно городская, уже утомленная мысль, тщетно вперяя взоры за пределы светлых городских границ. Там темно. Там кто-то невидимый
бродит в темноте. Там кто-то забытый воет звериным воем от непомерной обиды, и кружится в темноте, как слепой, и хоронится в лесах — только в зареве беспощадных пожаров являя свой искаженный лик. Перекликаются в испуге...
При последних трепетаниях закатных лучей солнца они перешли плашкоутный мост, соединяющий ярмарочный город с настоящим городом, и в быстро густеющей тени сумерек стали подниматься в
гору по пустынному нижегородскому взвозу. Здесь, на этом взвозе, в ярмарочную, да и не в ярмарочную пору, как говорили, бывало нечисто: тут в ночной тьме
бродили уличные грабители и воришки, и тут же, под сенью обвалов, ютился гнилой разврат, не имеющий приюта даже за рогожами кабачных выставок.
Ольга пошла в церковь и взяла с собою Марью. Когда они спускались
по тропинке к лугу, обеим было весело. Ольге нравилось раздолье, а Марья чувствовала в невестке близкого, родного человека. Восходило солнце. Низко над лугом носился сонный ястреб, река была пасмурна,
бродил туман кое-где, но
по ту сторону на
горе уже протянулась полоса света, церковь сияла, и в господском саду неистово кричали грачи.
По ночам, после спектакля, мы иногда
бродили с Нелюбовым
по саду. В тихой, освещенной огнями зелени повсюду уютно стояли белые столики, свечи
горели не колеблясь в стеклянных колпачках. Женщины и мужчины как-то по-праздничному, кокетливо и значительно улыбались и наклонялись друг к другу. Шуршал песок под легкими женскими ножками…
Она прижалась к юноше. Листок
Так жмется к ветке, бурю ожидая.
Стучало сердце в ней, как молоток,
Уста полураскрытые, пылая,
Шептали что-то. С головы до ног
Она
горела. Груди молодые
Как персики являлись наливные
Из-под сорочки… Сашкина рука
По ним
бродила медленно, слегка…
Но… есть во мне к стыдливости вниманье —
И целый час я пропущу в молчанье.
Горы, леса и луга,
по которым
бродил я с рампеткою, вечера, когда я подкарауливал сумеречных бабочек, и ночи, когда на огонь приманивал я бабочек ночных, как будто не замечались мною: все внимание, казалось, было устремлено на драгоценную добычу; но природа, незаметно для меня самого, отражалась на душе моей вечными красотами своими, а такие впечатления, ярко и стройно возникающие впоследствии, — благодатны, и воспоминание о них вызывает отрадное чувство из глубины души человеческой.
Маргаритов. Нет, нет, прости меня! я сам не знаю, что говорю. Как же мне
бродить по свету без тебя? Поди ко мне, я тебя прощу, будем мыкать
горе вместе, вместе оплакивать новый грех, твою слабость. О, нет, нет, я тебя не брошу! Мне самому страшно стало!.. Неужели я тебя оставлю ему?.. Моту, пьянице…
Купили двадцать десятин земли, и на высоком берегу, на полянке, где раньше
бродили обручановские коровы, построили красивый двухэтажный дом с террасой, с балконами, с башней и со шпилем, на котором
по воскресеньям взвивался флаг, — построили в какие-нибудь три месяца и потом всю зиму сажали большие деревья, и, когда наступила весна и всё зазеленело кругом, в новой усадьбе были уже аллеи, садовник и двое рабочих в белых фартуках копались около дома, бил фонтанчик, и зеркальный шар
горел так ярко, что было больно смотреть.
— Сама сиротой я была. Недолго была
по твоей любви да
по милости, а все же помню, каково мне было тогда, какова есть сиротская доля. Бог тебя мне послал да мамыньку, оттого и не спознала я
горя сиротского. А помню, каково было
бродить по городу… Ничем не заплатить мне за твою любовь, тятя; одно только вот перед Богом тебе говорю: люблю тебя и мамыньку, как родных отца с матерью.
— Невмоготу было, матушка, истинно невмоготу, — сдержанно и величаво ответила Манефа. — Поверь слову моему, мать Таисея, не в силах была добрести до тебя… Через великую силу и
по келье
брожу… А сколько еще хлопот к послезавтраму!.. И то с ума нейдет, о чем будем мы на Петров день соборовать… И о том гребтится, матушка, хорошенько бы гостей-то угостить, упокоить бы… А Таифушки нет, в отлучке… Без нее как без рук… Да тут и беспокойство было еще — наши-то богомолки ведь чуть не
сгорели в лесу.
Часто ему приходилось,
по долгу врача, ходить
по большим дорогам, через леса и
горы, где во множестве
бродили голодные бродяги, но он чувствовал себя в полной безопасности.
А наши моряки, пообедавшие раньше, вернулись в город и продолжали
бродить по улицам. Небольшая площадь, обсаженная роскошными деревьями, под которыми были скамейки, представляла соблазнительное место отдыха. Кстати, можно было и полакомиться фруктами, так как на этой же площади, под навесом из зеленой листвы, были
горы всевозможных фруктов, и торговцы-португальцы тут же дремали у своих лавчонок, освещенных фонариками.
Один-одинешенек
бродит он
по просторным горницам, распевает вполголоса «Всемирную славу» да иной раз, идя мимо стола, где еще стояли графинчики да бутылочки, с
горя да печали пропустит красовулю.
Глегола был один из тех людей, которым, как говорят, не везет на охоте. Целыми днями он
бродил по лесу и всегда возвращался с пустыми руками. Товарищи подсмеивались над ним и в шутку называли «горе-охотником».
Этот перечень исследователей края был бы неполным, если бы мы не упомянули еще двух пионеров, прибывших в край в то время, когда
по Владивостокской бухте еще плавали лебеди, а в
горах бродили тигры.
Деды не стало… На горийском кладбище прибавилась еще одна могила… Под кипарисовым крестом, у корней громадной чинары, спала моя деда! В доме наступила тишина, зловещая и жуткая. Отец заперся в своей комнате и не выходил оттуда. Дед ускакал в
горы… Я
бродила по тенистым аллеям нашего сада, вдыхала аромат пурпуровых бархатистых розанов и думала о моей матери, улетевшей в небо… Михако пробовал меня развлечь… Он принес откуда-то орленка со сломанным крылом и поминутно обращал на него мое внимание...
Уходит в кабинет. Георгий Дмитриевич один. Медленно
бродит по комнате, лицо его выражает открытое
горе. Входит Вера Игнатьевна.