Неточные совпадения
Городничий. Не гневись! Вот ты теперь валяешься у
ног моих. Отчего? — оттого, что мое взяло; а будь хоть немножко на твоей стороне, так ты бы меня, каналья! втоптал в самую грязь, еще бы и
бревном сверху навалил.
— Женщина лежала рядом с каким-то
бревном, а голова ее высунулась за конец
бревна, и на голову ей ставили
ноги. И втоптали. Дайте мне чаю…
Вы едете вблизи деревьев, третесь о них
ногами, ветви хлещут в лицо, лошадь ваша то прыгает в яму и выскакивает стремительно на кочку, то останавливается в недоумении перед лежащим по дороге
бревном, наконец перескочит и через него и очутится опять в топкой яме.
Большой взял за голову, маленький — за
ноги, и понесли, как
бревно.
— Чорт знает, — говорил он смеясь, — улицы у вас какие-то несообразные, а вино у Вайнтрауба крепкое… Не успел оглянуться, — уже за шлагбаумом… Пошел назад… тут
бревна какие-то под
ноги лезут… Ха — ха — ха… Голова у меня всегда свежа, а
ноги, чорт их возьми, пьянеют…
Зимою же, говорят, они отмораживают себе руки и
ноги и часто даже замерзают, не дотащив
бревна до поста.
Парфен в это время сидел на улице, на
бревнах, под присмотром сотского. Когда он увидал подходящих с гробом людей, то, заметно побледнев, сейчас же встал на
ноги, снял шапку и перекрестился.
Тем, которых застигали врасплох или излавливали, набивали на
ноги колодки, надевали железные поручни или приковывали к «стулу» (так называлось толстое
бревно, сквозь которое продета была железная цепь, оканчивавшаяся железным ошейником).
Кое-как, наконец, поднялись и спустились к реке, едва волоча
ноги. В толпе тотчас же появились и «распорядители», по крайней мере на словах. Оказалось, что барку не следовало рубить зря, а надо было по возможности сохранить
бревна и в особенности поперечные кокоры, [Кокора — комлевая часть ствола с корнем клюкою, с коленом; использовалась при строительстве барок.] прибитые по всей длине своей ко дну барки деревянными гвоздями, — работа долгая и скучная.
Поздно. Справа и сзади обрушились городские с пожарным Севачевым и лучшими бойцами во главе; пожарный низенький, голова у него вросла в плечи, руки короткие, — подняв их на уровень плеч, он страшно быстро суёт кулаками в животы и груди людей и опрокидывает, расталкивает, перешибает их надвое. Они изгибаются, охая, приседают и ложатся под
ноги ему, точно
брёвна срубленные.
У горного берега стояли на якорях две порожние баржи, высокие мачты их, поднявшись в небо, тревожно покачивались из стороны в сторону, выписывая в воздухе невидимый узор. Палубы барж загромождены лесами из толстых
бревен; повсюду висели блоки; цепи и канаты качались в воздухе; звенья цепей слабо брякали… Толпа мужиков в синих и красных рубахах волокла по палубе большое
бревно и, тяжело топая
ногами, охала во всю грудь...
Бревна ходуном ходят под ударами набежавших волн; плотовщики в синих рубахах, пошатываясь на
ногах, смотрят на пароход, смеются и что-то кричат.
Почва под
ногами менялась, то выступала из воды, то снова погружалась в нее. Местами
бревна расступались и открывали зиявшее отверстие — лагунку, в которую прятались рабочие при взрыве динамитом твердой породы. Это западня.
Вот в воротах показывается лошадь, расставив передние
ноги, пузатая; она, прежде чем въехать во двор, кланяется; вползает на роспусках двенадцатиаршинное
бревно, мокрое, осклизлое на вид; возле него, запахнувшись от дождя, не глядя под
ноги, не обходя луж, шагает мужик с полой, заткнутою за пояс.
На совсем готовое днище в поперечном направлении настилают кокоры, то есть
бревна с оставленным у комля корнем: кокора имеет форму
ноги или деревянного глаголя.
Пол и потолок были сделаны из расколотых надвое
бревен и подровнены как раз настолько, чтобы на полу
нога не запиналась о края настланных плах.
И вдруг то необыкновенно хорошее, радостное и мирное, чего я не испытывал с самого детства, нахлынуло на меня вместе с сознанием, что я далек от смерти, что впереди еще целая жизнь, которую я, наверно, сумею повернуть по-своему (о! наверно сумею), и я, хотя с трудом, повернулся на бок, поджал
ноги, подложил ладонь под голову и заснул, точно так, как в детстве, когда, бывало, проснешься ночью возле спящей матери, когда в окно стучит ветер, и в трубе жалобно воет буря, и
бревна дома стреляют, как из пистолета, от лютого мороза, и начнешь тихонько плакать, и боясь и желая разбудить мать, и она проснется, сквозь сон поцелует и перекрестит, и, успокоенный, свертываешься калачиком и засыпаешь с отрадой в маленькой душе.
В большинстве же случаев у него не было никакой работы, тем более что, перекатывая
бревна, он сломал
ногу, а от носки тяжестей протирал свои очень хорошенькие дамские плечи, пленившие англичанку.
Он взбирался наверх опять тем же самым способом, как и спускался, то есть Ферапонт шел на
ногах по
бревну, притягивая себя к верху крепко завязанной концом снаружи веревки.
И вот Ферапонт был на месте. Он казался очень взволнованным, но действовал твердо и решительно. Ни мало не сопротивляясь барскому приказу, он взял с дровней веревку, которою была прихвачена привезенная минуту тому назад солома, и привязал эту веревку одним концом около зарубки верхней части
бревна. Остальную веревку Ферапонт взял в руки и, держась за нее, стал спускаться по
бревну, на
ногах, в яму…
Добравшись до стены, в широкую щель между осевшими
бревнами я увидел на дворе Спирьки такую картину: Гаврила Иванович лежал в нашем коробке, закинув
ноги на облучок, а на облучке, скорчившись, сидел Метелкин.
«Чертов Явтух! — подумал в сердцах про себя философ. — Я бы взял тебя, да за
ноги… И мерзкую рожу твою, и все, что ни есть на тебе, побил бы дубовым
бревном».
Почёсывая болевшую спину о
брёвна и расправляя усталые
ноги, хозяин бормотал...
— Конечно, и мне попало, — откровенно сознавался он доктору Шевыреву. — Один, это, здоровенный черт взял
бревно и сейчас, это, мне под
ноги, а потом навалился на меня и давай душить. Ну, я ему сейчас, это, и показал, где раки зимуют! Обещали нынче опять прийти. Если ночью шум услышите, так не пугайтесь, а посмотреть приходите: интересно!
Может быть, все эти разнообразные ощущения были причиной, мешавшей энергии моих усилий, или действительно препятствие было неодолимо, но только
ноги скользили, пальцы тоже, подъем был труден и долог. Я соскочил с пятого
бревна и тихонько пошел из-за угла. Когда я вышел, солдат и Гаврилов смотрели в мою сторону. Арестант тоже смотрел жадным взглядом, вытянув шею.
Виноват или не виноват батальонный командир в том, что один из его солдат сделал под влиянием увлечения благороднейшим состраданием, — этого не станут разбирать те, от кого зависит хорошо начатая и тщательно поддерживаемая служебная карьера Свиньина, а многие даже охотно подкатят ему
бревно под
ноги, чтобы дать путь своему ближнему или подвинуть молодца, протежируемого людьми в случае.
— Пухнет вся, матушка,
ноги стали что
бревна, — возразила Ираида. — По моему замечанью, до весны вряд ли она и протянет… А что хорошего больную послать да немощную?.. От благодетелей остуда, да и ей невмоготу… За псалтырем-то день-ночь стоять и здоровый с непривычки как раз свалится… Как возможно, нездоровых читалок в такие люди посылать?..
Не прошло пяти минут, как со всех сторон затрещали и задымились костры, рассыпались солдаты, раздувая огни руками и
ногами, таская сучья и
бревна, и в лесу неумолкаемо зазвучали сотни топоров и падающих деревьев.
— А что, Пацан-то наш загулял в отпуску? — сказал Чикин, спуская
ноги и укладываясь головой на
бревно. — Почитай, год скоро, что его нет.
Мне как нижегородцу курьезно было найти в первой драматической актрисе — нашу „Сашеньку Стрелкову“, меньшую сестру „Ханеи“. Она росла за кулисами, вряд ли где-нибудь и чему-нибудь училась, кроме русской грамоты, и когда стала подрастать, то ее выпускали в дивертисменте танцевать качучу, а мы, гимназистами, всегда подтрунивали над ее толстыми
ногами, бесцеремонно называя их (за глаза) „
бревнами“.
Передние в каждой партии стоят посреди
бревна, раздвинув
ноги как можно шире.
Нужно сшибить противника с
бревна; когда он слетит, стараешься продвинуться
ногой вперед сколько успеешь, — тот, кто стоял за слетевшим, тоже спешит захватить побольше места.
Он старался одной
ногой упираться в гнилое
бревно колодезного сруба, чтобы ослабить тяжесть своего тела, висевшего на кирке, и дать хоть немного отдохнуть совершенно окостеневшим рукам. Гнилое дерево трещало, и каждую минуту кирка могла не вынести тяжести, и он полетит на дно. Там — верная смерть.
Ровно в половине двенадцатого часа граф Тощий вошел ко мне в залу. Он был в бархатных сапогах и ступал
ногами, как
бревнами. Его поддерживал под руку старик лакей. Граф дико блуждал по сторонам глазами, как бы что-то жевал и имел в руке слуховую трубу. Голова его была гола, как колено. Его сопровождал городовой Мухолов.
Они входили в мрачные помещения заключенных, нимало их не боясь, потому что все содержимые здесь были крепко окованы или забиты
ногами в
бревна.