Неточные совпадения
Маша
обещала писать Константину в случае нужды и уговаривать Николая Левина приехать жить к
брату.
— Пойдемте, маменька, — сказала Авдотья Романовна, — он верно так сделает, как
обещает. Он воскресил уже
брата, а если правда, что доктор согласится здесь ночевать, так чего же лучше?
— Вот ваше письмо, — начала она, положив его на стол. — Разве возможно то, что вы пишете? Вы намекаете на преступление, совершенное будто бы
братом. Вы слишком ясно намекаете, вы не смеете теперь отговариваться. Знайте же, что я еще до вас слышала об этой глупой сказке и не верю ей ни в одном слове. Это гнусное и смешное подозрение. Я знаю историю и как и отчего она выдумалась. У вас не может быть никаких доказательств. Вы
обещали доказать: говорите же! Но заранее знайте, что я вам не верю! Не верю!..
Кутузов промычал что-то, а Клим бесшумно спустился вниз и снова зашагал вверх по лестнице, но уже торопливо и твердо. А когда он вошел на площадку — на ней никого не было. Он очень возжелал немедленно рассказать
брату этот диалог, но, подумав, решил, что это преждевременно: роман
обещает быть интересным, герои его все такие плотные, тельные. Их телесная плотность особенно возбуждала любопытство Клима. Кутузов и
брат, вероятно, поссорятся, и это будет полезно для
брата, слишком подчиненного Кутузову.
Обняв ноги, он положил подбородок на колени, двигал челюстями и не слышал, как вошел
брат. Когда Клим спросил у него книгу Некрасова, оказалось, что ее нет у Дмитрия, но отец
обещал подарить ее.
— Как это? А — Тоська? Я,
брат, ее выручу, скоро. Мне уже категорически
обещали.
Дмитрий задумался, потому что ничего не мог припомнить, что бы такое ему
обещал, ответил только письмом, что изо всех сил себя сдержит «пред низостью», и хотя глубоко уважает старца и
брата Ивана, но убежден, что тут или какая-нибудь ему ловушка, или недостойная комедия.
Остаться у них я не мог; ко мне вечером хотели приехать Фази и Шаллер, бывшие тогда в Берне; я
обещал, если пробуду еще полдня, зайти к Фогтам и, пригласивши меньшего
брата, юриста, к себе ужинать, пошел домой. Звать старика так поздно и после такого дня я не счел возможным. Но около двенадцати часов гарсон, почтительно отворяя двери перед кем-то, возвестил нам: «Der Herr Professor Vogt», — я встал из-за стола и пошел к нему навстречу.
— Теперь — не могу: за деньгами ходить далеко. А разве я намеднись
обещал? Ну, позабыл, братец, извини! Зато разом полтинничек дам. Я,
брат, не Анна Павловна, я… Да ты что ж на водку-то смотришь — пей!
Третьего дня был у меня
брат Михайло. Я рад был его видеть — это само собой разумеется, но рад был тоже и об тебе услышать, любезный друг Нарышкин. Решительно не понимаю, что с тобой сделалось. Вот скоро два месяца, как мы виделись, и от тебя ни слова. Между тем ты мне
обещал, проездом через Тулу, известить об Настеньке, которая теперь Настасья Кондратьевна Пущина. Признаюсь, я думал, что ты захворал, и несколько раз собирался писать, но с каждой почтой поджидал от тебя инисиативы, чтоб потом откликнуться…
— А я, братцы, так полагаю, что мы подведем животы Родьке нашей бумагой… Недаром он бегает, как очумелый. Уж верно!.. Заганули ему таку загадку, что не скоро,
брат, раскусишь. А бумагу генерал
обещал разобрать послезавтра… Значит, все ему обскажем, как нас Родька облапошил, и всякое прочее. Тоже и на них своя гроза есть. Вон, он какой генерал-от: строгой…
— Правда, истинная правда, — отвечал, вздохнув, ротмистр. — Вот мы с лекарем маленькую новость сделали: дали Варнаве мертвого человека сварить, а и то сколько пошло из этого вздора! Кстати, дьякон: ты,
брат, не забудь, что ты
обещал отобрать у Варнавки эти кости!
— Ешь, Павлушка, — сказал Передонов, и видно было, что ему хочется накормить Володина. — А я,
брат, уж теперь скоро в инспекторы пролезу, — Варе княгиня
обещала.
— Нельзя было… по малости ковырял, а чтобы настоящим делом — сила не брала, Гордей Евстратыч. Нашему
брату несподручное дело с такой жилкой возиться… надо капитал… с начальством надо ладить… А кто мне поверит? Продать не хотелось: я по малости все-таки выковыривал из-под нее, а что мне дали бы… пустяк… Шабалин
обещал двадцать целковых.
И молвил он, сверкнув очами:
«Ребята! не Москва ль за нами?
Умремте ж под Москвой,
Как наши
братья умирали!»
И умереть мы
обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в Бородинский бой.
— Ужо вот придет как-нибудь
брат, так я скажу ему, —
обещала Аксинья, когда я просил ее познакомить меня с кержаками, т. е. с раскольниками.
Ночи мы проводили покойно, то есть со стороны
брата Петруся не было ни трубления в рога и никакого шума, как он и
обещал; но все же не пришел познакомиться с своею любезнейшею невесткою, как долг от него требовал, по респекту к прекрасному полу. Правда, ведь он не был в Санкт-Петербурге, как, например, хоть бы и я.
Тут я начал прислушиваться к разговору реверендиссима начальника с домине Галушкинским. Первого я не понимал вовсе: конечно, он говорил настоящим латинским; домине же наш хромал на обе ноги. Тут была смесь слов: латинского, бурсацкого и чистого российского языка. Благодаря такого рода изъяснению, я легко понял, что он просил за старших
братьев поместить их в риторику, а меня, вместо инфимы,"по слабоумию", написать в синтаксис,
обещая заняться мною особенно и так, чтоб я догнал
братьев.
— Не буду, —
обещала девушка сквозь смех, но унялась не скоро, комически рисуя женихов и увлекая искренностью своего оживления
брата и сестру.
Результаты «золотой ночи» окончательно выяснились только осенью, когда были утверждены произведенные заявки. Собственно, по реке Причинке самые лучшие куски остались спорными, а остальное было разобрано Агашковым, Кривополовым, Куном и прочей прожорливой и добычливой
братией… Флегонт Флегонтович остался на бобах и теперь мечтает о каком-то заветном местечке на реке Чусовой, которое ему
обещал предоставить самый наивернейший человечек.
— А затем… затем, что за мной со станции должны выехать четыре товарища. Надо, чтоб они нас догнали… Они
обещали догнать меня в этом лесу… С ними веселей будет ехать… Народ здоровый, коренастый… у каждого по пистолету… Что это ты всё оглядываешься и движешься, как на иголках? а? Я,
брат, тово…
брат… На меня нечего оглядываться… интересного во мне ничего нет… Разве вот револьверы только… Изволь, если хочешь, я их выну, покажу… Изволь…
Он корону примет.
К престолу Карлус призван всей землей —
Он отказаться от него не может.
Приветствую отныне королем
Его я свейским, Карлусом Девятым!
И если
брат наш Карлус с нами хочет
Пребыть в любви — пусть продолжает он
Вести войну с Литвою неуклонно,
Ливонию ж с Эстонией признает
Землею русской. Мы ему на том
Наш вечный мир и дружбу
обещаем!
Во всю дорогу мы говорили о мартинистах, смеялись и заранее
обещали себе много забавных сцен, особенно потому, что мы были приглашены и на ужин, а за ужином всегда происходило у них общее пение, о котором Мартынов слышал от
брата.
Накануне спектакля притворных актеров получил я записку от П. П. Мартынова, который, узнав от своего
брата, что я приглашен Лабзиным в спектакль, выхлопотал и для себя пригласительный билет, то есть афишку. Лабзин не мог отказать в этом просьбам родного
брата его, А. П. Мартынова, лучшего актера в их труппе. П. П. Мартынов предлагал мне ехать вместе в его экипаже,
обещая и обратно довезти меня до дому. Я очень охотно согласился, потому что своих лошадей у меня не было.
— Оставьте его, Гаврило Андреич, — промолвил Степан: — он сделает, коли
обещал. Уж он такой… Уж коли он
обещает, это наверное. Он на это не то, что наш
брат. Что правда, то правда. Да.
Когда старшие
братья стали плакать, мальчик с пальчик опять
обещал их вывести.
Тронутый, взволнованный и благодарный Володя часто входил в уютную маленькую спальную, где заливалась канарейка, и целовал то руку матери, то ее щеку, то плечо, улыбался и благодарил,
обещал часто писать и уходил поговорить с сестрой и с
братом, чтобы они берегли маму.
Давным-давно выгнала бы она эту дрянную смутьянку, если б не глупый гонор
брата. Видите ли, он, у смертного одра жены,
обещал ей обеспечить старость Саниной няньки… Так ведь он тогда верил в любовь и непорочность своей возлюбленной супруги… А потом? Голова-то и у братца не далеко ушла от головы его мнимой дочки; и сколько раз Павла Захаровна язвила самое себя вопросом: с какой стати она, умница, положила всю свою жизнь на возню с такой тупицей, как ее братец, Иван Захарыч?
— Ну и это хорошо, что не можете
обещать, не соразмерив своих сил, — подхватила Саня. — Так вот что: когда вас потянет в дурную компанию, Федя, приезжайте к нам. Вы знаете мою старушку-маму. Она пережила много горя и умеет влиять на людей. Она вас успокоит, развлечет и приголубит. А мои
братья постараются вас занять, и вы почувствуете себя, как в родной семье, как дома. Придете, Федя, да?
Боярин хвалил ее за разумный совет и
обещал, как скоро Андрюша возвратится из похода, запретить ему входить в опочивальню Анастасии и позволять ему говорить с нею только при отце и
брате.
Седого плута за этот донос похвалили,
брата его и многих раскольников, содерзавшихся в новгородской тюрьме, выпустили на волю и
обещали милости Выговскому скиту.
Брат обнимал меня, изливался в горячих благодарностях и
обещал, как скоро заберет свою половину в руки, пополнить издержки, которым обязан мне был своим благосостоянием.
— Отпусти, говорит, меня с ним в поход, да и только… Я ее и так и сяк уговаривать… Ничего не помогает, стоит на своем, уперлась, как норовистая лошадь! Я даже плюнул… Надумал послать к ней Ермака ее от дури пользовать, может, вызволит. Да и с ним я сегодня беседовал… В поход он идет с радостью, только просит обручить перед походом. Ему я сказал, что подумаю да посоветуюсь, а этой шалой уже на свой риск и страх
обещал. Только и это не подействовало. Так вот, как вы,
братья ее, решите?
Успели надуть в уши народу приближенные Ивана Васильевича, что угличский князь пойман в переписке с королем польским, которому
обещал голову Ивана Васильевича, что он для этого нарочно и прибыл в Москву со множеством бояр своих, что он уж во дворе великокняжеском и посягал на жизнь старшего
брата, да встретил неудачу по случаю предательства одного из своих людей.
Беседа
братьев приняла дружеский характер, и князь Василий даже
обещал брату при прощании побывать вскоре в Александровской слободе.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые
братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и
обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.
3) Послушайте,
братия мои возлюбленные, не нищих ли мира сего бог избрал быть богатыми верою и наследниками царствия, которое
обещал он любящим его?
Назначено было торжественное заседание ложи 2-го градуса, в которой Пьер
обещал сообщить то, что́ он имеет передать петербургским
братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.