Неточные совпадения
Сказав ему о своей «службе», она определила его догадку и усилила его ощущение опасности: она посматривала на людей в зале, вызывающе прищурив глаза, и Самгин подумал, что ей, вероятно, знакомы
скандалы и она не
боится их.
Скандала же Петр Ильич
боялся пуще всего на свете.
Третий «заведующий по агрономической части», поляк, был уволен начальником острова с редким в чиновнических летописях
скандалом: приказано было выдать ему прогонные деньги в том только случае, когда он «предъявит заключенное им условие с каюром на отвоз его до г. Николаевска»; начальство, очевидно,
боялось, что агроном, взявши прогонные деньги, останется на острове навсегда (приказ № 349, 1888 г.).
Есть в крайних случаях та степень последней цинической откровенности, когда нервный человек, раздраженный и выведенный из себя, не
боится уже ничего и готов хоть на всякий
скандал, даже рад ему; бросается на людей, сам имея при этом не ясную, но твердую цель непременно минуту спустя слететь с колокольни и тем разом разрешить все недоумения, если таковые при этом окажутся.
— Да ничего не вышло. Надо было доказательств, фактов, а их у меня не было. Одно только он понял, что я все-таки могу сделать
скандал. Конечно, он только
скандала одного и
боялся, тем более что здесь связи начал заводить. Ведь ты знаешь, что он женится?
Ротмистр, в твоем описании, выходит очень смешон. И я уверена, что Полина вместе с тобой посмеялась бы над этим напомаженным денщиком, если б ты пришел с своим описанием в то время, когда борьба еще была возможна для нее. Но я
боюсь, что роковое решение уж произнесено, такое решение, из которого нет другого выхода, кроме самого безумного
скандала.
—
Скандалов я не
боюсь, — возразила она по-прежнему злобно-насмешливым тоном, — я столько их имела в жизни, как и вы, я думаю, тоже!..
— Я бы женился, — сказал Передонов, — да
боюсь, что Варя большой
скандал устроит.
Вершина
боялась говорить громко и ясно: сказать громко — кто-нибудь услышит, передадут Варваре, могут выйти неприятности, Варвара не постеснится сделать
скандал; сказать ясно — сам Передонов озлится; пожалуй, еще прибьет.
После
скандала с петицией Воропонова Мирон стал для него окончательно, непримиримо противен, но он видел, что фабрика всецело в руках этого человека, Мирон ведёт дело ловко, уверенно, рабочие слушают его или
боятся; они ведут себя смирнее городских.
Агнеса Ростиславовна. Не
бойтесь меня (приподымает руку, — Городищев подводит Клементьева, тот по необходимости не делать
скандала, подходит и целует).
А у самого сердце так и кипит, встал он и ходит, как зверь в узенькой клетке. Лицо горит, глаза полымем пышут, порывается он пройти в общую залу и там положить конец разговорам Лохматова, но сам ни с места. Большого
скандала боится.
— Ну, да! вот так мы всегда: все
скандалов боимся, а мерзавцы, подобные Гордашке, этим пользуются. А ты у меня, Сойга Петровна! — воскликнула майорша, вдруг подскочив к Ларисе и застучав пальцем по своей ладони, — ты себе смотри и на ус намотай, что если ты еще где-нибудь с этим Гордашкой увидишься или позволишь ему к себе подойти и станешь отвечать ему… так я… я не знаю, что тебе при всех скажу.
Всё время, пока я сидел у приятеля и ехал потом на вокзал, меня мучило беспокойство. Мне казалось, что я
боюсь встречи с Кисочкой и
скандала. На вокзале я нарочно просидел в уборной до второго звонка, а когда пробирался к своему вагону, меня давило такое чувство, как будто весь я от головы до ног был обложен крадеными вещами. С каким нетерпением и страхом я ждал третьего звонка!
Я
боялся, что Егоров не сумеет задержать Олю и испортит задуманный нами
скандал.
Суда он не
боялся, так как был совершенно неповинен в этом деле, но страшился
скандала и срама видеть себя арестованным и сидящим в тюрьме в родном городе.
Ее положение при дворе спасало ее от грустных последствий такого подчинения — граф не смел воспользоваться им,
боясь светского
скандала.
Московские Титы Титычи и купеческие «саврасы без узды» как огня
боялись «петуховской газеты», страшась быть в ней ежедневно пропечатанными за их безобразные ночные оргии по загородным ресторанам,
скандалы и мордобития; сложились даже разделения
скандалов на «
скандалы просто с полицейским протоколом» и «
скандалы с протоколом и петуховской газетой».
Юридически последний мог бы, конечно, в неделю обставить дело так, что иголочки не подточишь, но князь при уменьшении, выдач мог поднять
скандал и произошла бы огласка, чего пуще огня
боялся Николай Леопольдович.
— С Кузьмичом-то!? — удивленно отвечал тот. — Как овечки шли: ни шуму, ни драки, ни песен; разве что-нибудь из духовного; очень уж они его все сразу
боятся и любят, чуть не молятся на него… Да вот, я за десять лет службы третий раз с ним партию вожу, и чтобы какой
скандал или недоразумение — ни-ни…
Получение письма от жены разрушило этот план. Самоубийство Екатерины Петровны являлось теперь для него спасительным якорем от «светского
скандала» и «огласки», которые несомненно вызвали бы предлагаемый и даже почти требуемый Натальей Федоровной развод и вторичный брак с Бахметьевой, а этого «
скандала» и этой «огласки» он
боялся более всего на свете.
В силу этого-то граф плотоядными глазами стал поглядывать на Екатерину Петровну Бахметьеву, но достижение цели в этом случае было сопряжено с риском светского
скандала, чего граф
боялся, как огня, а там, а Грузине, жила красавица Настасья, полная здоровья и страсти и он, граф, променял ее на эту, сравнительно тщедушную женшину с почти восковым, прозрачным цветом лица, «святыми», как стал насмешливо называть Алексей Андреевич, глазами, далеко не сулящими утолить жажду плотских наслаждений — таковой вскоре после свадьбы сделалась Наталья Федоровна.
— Он хочет меня остановить жалкими словами, — говорила она. — Mais c'est drôle! [Но это забавно! (франц.).] Как же он может на это надеяться, когда я ему уже давно сказала, что я никакого
скандала не
боюсь? Je sais ce que j'ai faire! [Я знаю, что мне делать! (франц.).]
Супруга его имела над ним самые разносторонние преимущества: по ее словам, она была старше его только на пять лет, но по виду надо было думать, что разница была гораздо серьезнее, а притом она была крепкая, сильная, очень предприимчивая и обладала счастливейшим женским талантом — не
бояться никаких
скандалов.
Но самоуничтожение перед старшими он не хотел оставить, а Кордулию Адальбертовну он не мог оставить, ибо имел полнейшие основания
бояться, что она ему сделала бы самый крупный
скандал; а Алексей Кирилович, как человек делавший карьеру, терпеть не мог
скандалов.