Неточные совпадения
Самгин пошел, держась близко к заборам и плетням, ощущая
сожаление, что у него нет палки, трости. Его пошатывало, все еще кружилась голова, мучила горькая сухость во рту и резкая
боль в глазах.
Другой бы прибавил: пишу и обливаюсь слезами, но я не рисуюсь перед вами, не драпируюсь в свою печаль, потому что не хочу усиливать
боль, растравлять
сожаление, грусть.
Он сидел на том же месте, озадаченный, с низко опущенною головой, и странное чувство, — смесь досады и унижения, — наполнило
болью его сердце. В первый раз еще пришлось ему испытать унижение калеки; в первый раз узнал он, что его физический недостаток может внушать не одно
сожаление, но и испуг. Конечно, он не мог отдать себе ясного отчета в угнетавшем его тяжелом чувстве, но оттого, что сознание это было неясно и смутно, оно доставляло не меньше страдания.
— Ах, Женька, — сказал Платонов укоризненно и с
сожалением. — А ведь знаешь, что после этого двое студентов
заболели… Не от тебя ли?
Я уходил потому, что не мог уже в этот день играть с моими друзьями по-прежнему, безмятежно. Чистая детская привязанность моя как-то замутилась… Хотя любовь моя к Валеку и Марусе не стала слабее, но к ней примешалась острая струя
сожаления, доходившая до сердечной
боли. Дома я рано лег в постель, потому что не знал, куда уложить новое болезненное чувство, переполнявшее душу. Уткнувшись в подушку, я горько плакал, пока крепкий сон не прогнал своим веянием моего глубокого горя.
— К
сожалению, ты прав… Подводная часть мужской храбрости всегда заготовляется у себя дома. Эти милые женщины кого угодно доведут до геройства, которому человечество потом удивляется, разиня рот. О, как я теперь ненавижу всех женщин!.. Представь себе, что у тебя жестоко
болит зуб, — вот что такое женщина, с той разницей, что от зубной
боли есть лекарство, больной зуб, наконец, можно выдернуть.
Этим для меня объясняются многие несообразности и противоречия в его жизни, начиная с того, например, что, не оказывая никакого
сожаления Gigot, он опасно
заболел от огорчения, когда бедный француз умер.
Николай отошёл к окну и сел там, задумавшись; он не помнил, чтобы отец когда-нибудь хворал, и ещё в обед сегодня не верил, что старик
заболел серьёзно, но теперь — думал, без страха и без
сожаления, только с неприятным холодком в груди...
Объясняясь в любви, Вера была пленительно хороша, говорила красиво и страстно, но он испытывал не наслаждение, не жизненную радость, как бы хотел, а только чувство сострадания к Вере,
боль и
сожаление, что из-за него страдает хороший человек.
Но вот его чувство обращается на чистое, нежное существо, которое скоро делается ему всего дороже в жизни, на Вареньку: он уже предается
сожалению о ее несчастиях, находит их незаслуженными, заглядывает в кареты и видит, что там барыни сидят все гораздо хуже Вареньки; ему уже приходят в голову мысли о несправедливости судьбы, ему становится как-то враждебным весь этот люд, разъезжающий в каретах и перепархивающий из одного великолепного магазина в другой, словом — скрытая
боль, накипевшая в груди, подымается наружу и дает себя чувствовать.
Прежде всего накинулись на самого автора, на его личность, одни с пренебрежительным
сожалением «к его тупоумию, недальновидности и несообразительности», другие просто со слюною бешеной собаки, но это уже был крик нестерпимой
боли, это были вопли Ситниковых и Кукшиных, которые почувствовали на себе рубцы бичующей правды. Критики этого направления провозгласили, что с этого времени и все прочие произведения Тургенева должны считаться ничего не стоящими.
Острая, жгучая тоска…
Боль пережитых воспоминаний…
Сожаление о минувшем… Все это вихрем поднялось из глубины детской души и закружилось, и завертелось, и зашумело в ней, наполняя неописуемым страданием эту бедную маленькую душу!
Княгиня поднялась и с гримасой, похожей на официальную улыбку, объявила гостям, что у Оли
болит голова, что она просит извинить и т. д. Гости изъявили
сожаление, наскоро поужинали и начали разъезжаться.
Больной как-то просветлел и укрепился духом и хотя был так же слаб, как и прежде, но жгучие
боли прекратились. Он стал говорить о своей смерти, но в этих словах не слышалось не только страха, но даже
сожаления о покидаемом мире.