На другой стене висели ландкарты, все почти изорванные, но искусно подклеенные рукою Карла Иваныча. На третьей стене, в середине которой была дверь вниз, с одной стороны висели две линейки: одна — изрезанная, наша, другая — новенькая, собственная, употребляемая им более для поощрения, чем для линевания; с другой — черная доска, на которой кружками отмечались наши
большие проступки и крестиками — маленькие. Налево от доски был угол, в который нас ставили на колени.
Далее Макар Алексеич опять показывает, как сильно его собственное сознание: я, говорит, «в
больших проступках и продерзостях никогда не замечен, чтобы этак против постановлений что-нибудь или в нарушении общественного спокойствия, — в этом я никогда не замечен, этого не было; даже крестик выходил»…
Неточные совпадения
Он никогда не употреблял резких выражений, как это иногда делают слишком горячие ревнители-священники, когда дело коснется
большого греха, но вместе с тем он и не умалял
проступка; затем он всегда умел вовремя согласиться — это тоже немаловажное достоинство.
Владимир. Я был там, откуда веселье очень далеко; я видел одну женщину, слабую, больную, которая за давнишний
проступок оставлена своим мужем и родными; она — почти нищая; весь мир смеется над ней, и никто об ней не жалеет… О! батюшка! эта душа заслуживала прощение и другую участь! Батюшка! я видел горькие слезы раскаяния, я молился вместе с нею, я обнимал ее колена, я… я был у моей матери… чего вам
больше?
Большая часть людей совершает
проступки всякого рода потому, что ни о чём собственно не имеет определённого понятия, а так себе, колеблется между добром и злом.
Они все были под судом по разным делам, что в Сибири не только в описываемое нами время, но и сравнительно недавнее, не считалось препятствием к продолжению службы, и эти «разные дела»
большею частью сводились к тому, что они не только брали, — что в Сибири тогда не считалось даже
проступком, — но брали «не по чину».