Неточные совпадения
Старик таза тоже отказался лезть на дерево. Тогда я решил взобраться на
кедр сам. Ствол его был ровный, гладкий и с подветренной стороны запорошенный снегом. С
большими усилиями я поднялся не более как на три метра. У меня скоро озябли руки, и я должен был спуститься обратно на землю.
В долине реки Адимил произрастают лиственные леса дровяного и поделочного характера; в горах всюду видны следы пожарищ. На релках и по увалам — густые заросли таволги, орешника и леспедецы. Дальше в горах есть немного
кедра и пихты. Широкие полосы гальки по сторонам реки и измочаленный колодник в русле указывают на то, что хотя здесь
больших наводнений и не бывает, но все же в дождливое время года вода идет очень стремительно и сильно размывает берега.
Непогода совсем почти стихла. Вековые ели и
кедры утратили свой белый наряд, зато на земле во многих местах намело
большие сугробы. По ним скользили солнечные лучи, и от этого в лесу было светло по-праздничному.
Ветер описывал
большой круг, возвращался на наш бивак и нападал на
кедр, стараясь во что бы то ни стало опрокинуть его на землю.
Кедр, тополь, клен, ольха, черемуха Максимовича, шиповник, рябина бузинолистная, амурский барбарис и чертово дерево, опутанные виноградом, актинидиями и лимонником, образуют здесь такую непролазную чащу, что пробраться через нее можно только с ножом в руке, затратив
большие усилия и рискуя оставить одежду свою на кустах.
В этих местах растет густой смешанный лес с преобладанием
кедра. Сильно размытые берега, бурелом, нанесенный водой, рытвины, ямы, поваленные деревья и клочья сухой травы, застрявшие в кустах, — все это свидетельствовало о недавних
больших наводнениях.
Леса по реке Кулумбе такие же, как и в верховьях Имана: в горах растет
кедр с
большой примесью ели, а по долине — лиственница, белая береза, осина, ива, ольха, клен, пихта, липа, ясень, тополь, ильм и черемуха, встречается и тис, но одиночными деревьями.
Река Кулумбе течет по широкой заболоченной долине в направлении с востока на запад. Тропа все время придерживается правой стороны долины. Лес, растущий в горах, исключительно хвойный, с
большим процентом
кедра, в болотистых низинах много замшистого сухостоя.
Первый раз в жизни я видел такой страшный лесной пожар. Огромные
кедры, охваченные пламенем, пылали, точно факелы. Внизу, около земли, было море огня. Тут все горело: сухая трава, опавшая листва и валежник; слышно было, как лопались от жара и стонали живые деревья. Желтый дым
большими клубами быстро вздымался кверху. По земле бежали огненные волны; языки пламени вились вокруг пней и облизывали накалившиеся камни.
Кроме того, по всему этому склону росли в наклоненном положении огромные
кедры, в тени которых стояла не то часовня, не то хижина, где, по словам старожилов, спасался будто бы некогда какой-то старец, но другие объясняли проще, говоря, что прежний владелец —
большой между прочим шутник и забавник — нарочно старался придать этой хижине дикий вид и посадил деревянную куклу, изображающую пустынножителя, которая, когда кто входил в хижину, имела свойство вставать и кланяться, чем пугала некоторых дам до обморока, доставляя тем хозяину неимоверное удовольствие.
Через три дня пути, перевалив через Уральские горы, я уже подъезжал на земской паре к месту своего назначения, и Пеньковский завод весело выглянул рядами своих крепких, крытых тесом домиков из-за
большой кедровой рощи, стоявшей у самого въезда в завод; присутствие сибирского
кедра, как известно, есть самый верный признак глубокого севера и мест «не столь отдаленных», с которых начинается настоящая «немшоная» Сибирь.
Большой старый
кедр лежал на Земле.
Чем ближе к морю, тем
больше исчезали широколиственные древесные породы. Первым отстал тополь, потом клен. Отстал также и
кедр, зато преобладающими сделались аянская ель, белокорая пихта и даурская лиственица. Изредка попадался тисс.
Людям дали позавтракать и тогда только начали рассаживаться в челны. И вскоре двинулись по Серебрянке. Узкая речка бесшумно несла свои воды между высокими утесистыми берегами. Скалы, покрытые густою растительностью, казалось, надвигались друг на друга с обеих сторон. В одном месте ветви
кедров густо сплелись между собою, образовав на довольно
большом пространстве естественный туннель, в который не проникал ни один луч солнца. Было так темно, что стало жутко даже ко всему привыкшей Ермаковой дружине.
Когда Нил разольется и оросит нивы Египта, тогда исчезнет унылость народа: тогда все пристани в устьях заблещут яркими флагами чужих кораблей; войдут
большие египетские суда с отрадными изображениями ибисовых голов, и понесутся далеко песни звонкоголосых певцов с Дельты; для наших красавиц привезут роскошные ткани из Мальты, из Сардинии камни, с Кипра мед и вино, от эллинов масло, мастику и изделия из бронзы, и пестрые паруса из веселого Тира, и ливанские
кедры, без которых нет материала для строек в безлесном Египте; а от нас купят дорогою ценой хлеб и тонкий папирус, и кружева из Саиса, и мемфисские колесницы, которых нет прочнее и легче на свете…
Комната, в которую Зенон внес Нефору, была совсем не похожа на ту, из которой он ее вынес. Это была
большая, высокая столовая, стены которой были гладко отделаны
кедром, издававшим самый тонкий и едва заметный здоровый, смолистый запах; в ней были четыре
большие окна, из которых открывался широкий вид на меланхолический Нил, а по ту сторону вод в отдалении темнели спаржевые поля.