Неточные совпадения
Но, несмотря на это, в то время как он перевертывал свои этюды, поднимал сторы и снимал простыню, он чувствовал сильное волнение, и тем
больше, что, несмотря на то, что все знатные и
богатые Русские должны были быть скоты и дураки в его понятии, и Вронский и в особенности Анна нравились ему.
— Ну вот, я очень рад или, напротив, очень не рад, что сошелся со Спенсером; только это я давно знаю. Школы не помогут, а поможет такое экономическое устройство, при котором народ будет
богаче, будет
больше досуга, — и тогда будут и школы.
Вступив в разговор с юношей, Катавасов узнал, что это был
богатый московский купец, промотавший
большое состояние до двадцати двух лет. Он не понравился Катавасову тем, что был изнежен, избалован и слаб здоровьем; он, очевидно, был уверен, в особенности теперь, выпив, что он совершает геройский поступок, и хвастался самым неприятным образом.
Да-с, с
большими странностями, и, должно быть,
богатый человек: сколько у него было разных дорогих вещиц!..
— Послушай, слепой! — сказал Янко, — ты береги то место… знаешь? там
богатые товары… скажи (имени я не расслышал), что я ему
больше не слуга; дела пошли худо, он меня
больше не увидит; теперь опасно; поеду искать работы в другом месте, а ему уж такого удальца не найти.
Откуда возьмется и надутость и чопорность, станет ворочаться по вытверженным наставлениям, станет ломать голову и придумывать, с кем и как, и сколько нужно говорить, как на кого смотреть, всякую минуту будет бояться, чтобы не сказать
больше, чем нужно, запутается наконец сама, и кончится тем, что станет наконец врать всю жизнь, и выдет просто черт знает что!» Здесь он несколько времени помолчал и потом прибавил: «А любопытно бы знать, чьих она? что, как ее отец?
богатый ли помещик почтенного нрава или просто благомыслящий человек с капиталом, приобретенным на службе?
Но сердобольная мамаша тотчас же, полушепотом и скороговоркой, разрешила некоторые важнейшие недоумения, а именно, что Аркадий Иванович человек
большой, человек с делами и со связями,
богач, — бог знает что там у него в голове, вздумал и поехал, вздумал и деньги отдал, а стало быть, и дивиться нечего.
Какой-то молодец,
В наследство получа
богатое именье,
Пустился в мотовство и при
большом раденье
Спустил всё чисто; наконец,
С одною шубой он остался,
И то лишь для того, что было то зимой —
Так он морозов побоялся.
— Да, — ответил Клим, вдруг ощутив голод и слабость. В темноватой столовой, с одним окном, смотревшим в кирпичную стену, на
большом столе буйно кипел самовар, стояли тарелки с хлебом, колбасой, сыром, у стены мрачно возвышался тяжелый буфет, напоминавший чем-то гранитный памятник над могилою
богатого купца. Самгин ел и думал, что, хотя квартира эта в пятом этаже, а вызывает впечатление подвала. Угрюмые люди в ней, конечно, из числа тех, с которыми история не считается, отбросила их в сторону.
— Это — ее! — сказала Дуняша. — Очень
богатая, — шепнула она, отворяя тяжелую дверь в магазин, тесно набитый церковной утварью. Ослепительно сверкало серебро подсвечников, сияли золоченые дарохранильницы за стеклами шкафа, с потолка свешивались кадила; в белом и желтом блеске стояла
большая женщина, туго затянутая в черный шелк.
Интересна была она своим знанием веселой жизни людей «
большого света», офицеров гвардии, крупных бюрократов, банкиров. Она обладала неиссякаемым количеством фактов, анекдотов, сплетен и рассказывала все это с насмешливостью бывшей прислуги
богатых господ, — прислуги, которая сама разбогатела и вспоминает о дураках.
Красавина. Так точно. И как, матушка моя, овдовела, так никуда не выезжает, все и сидит дома. Ну, а дома что ж делать? известно — покушает да почивать ляжет.
Богатая женщина, что ж ей делать-то
больше!
Она жила гувернанткой в
богатом доме и имела случай быть за границей, проехала всю Германию и смешала всех немцев в одну толпу курящих коротенькие трубки и поплевывающих сквозь зубы приказчиков, мастеровых, купцов, прямых, как палка, офицеров с солдатскими и чиновников с будничными лицами, способных только на черную работу, на труженическое добывание денег, на пошлый порядок, скучную правильность жизни и педантическое отправление обязанностей: всех этих бюргеров, с угловатыми манерами, с
большими грубыми руками, с мещанской свежестью в лице и с грубой речью.
— Она красавица, воспитана в самом дорогом пансионе в Москве. Одних брильянтов тысяч на восемьдесят… Тебе полезно жениться… Взял бы
богатое приданое, зажил бы
большим домом, у тебя бы весь город бывал, все бы раболепствовали перед тобой, поддержал бы свой род, связи… И в Петербурге не ударил бы себя в грязь… — мечтала почти про себя бабушка.
— Скажи Николаю Васильевичу, что мы садимся обедать, — с холодным достоинством обратилась старуха к человеку. — Да кушать давать! Ты что, Борис, опоздал сегодня: четверть шестого! — упрекнула она Райского. Он был двоюродным племянником старух и троюродным братом Софьи. Дом его, тоже старый и когда-то
богатый, был связан родством с домом Пахотиных. Но познакомился он с своей родней не
больше года тому назад.
Татьяна Марковна не совсем была внимательна к
богатой библиотеке, доставшейся Райскому, книги продолжали изводиться в пыли и в прахе старого дома. Из них Марфенька брала изредка кое-какие книги, без всякого выбора: как, например, Свифта, Павла и Виргинию, или возьмет Шатобриана, потом Расина, потом роман мадам Жанлис, и книги берегла, если не
больше, то наравне с своими цветами и птицами.
И не половину бы отдал, потому что тогда вышла бы одна пошлость: я стал бы только вдвое беднее и
больше ничего; но именно все, все до копейки, потому что, став нищим, я вдруг стал бы вдвое
богаче Ротшильда!
Английские губернаторы, сменившие голландских, окруженные
большим блеском и более
богатыми средствами, обнаружили и более влияния на дикие племена, вступили в деятельные сношения с кафрами и, то переговорами, то оружием, вытеснили их из пределов колонии. По окончании неприязненных действий с дикими в 1819 г. англичане присоединили к колонии значительную часть земли, которая составляет теперь одну из лучших ее провинций под именем Альбани.
Обувь состояла из синих коротких чулок, застегнутых вверху пуговкой. Между
большим и следующим пальцем шла тесемка, которая прикрепляла к ноге соломенную подошву. Это одинаково, и у
богатых, и у бедных.
Печальный, пустынный и скудный край! Как ни пробуют, хлеб все плохо родится. Дальше, к Якутску, говорят, лучше: и население гуще, и хлеб
богаче, порядка и труда
больше. Не знаю; посмотрим. А тут, как поглядишь, нет даже сенокосов; от болот топко; сена мало, и скот пропадает. Овощи родятся очень хорошо, и на всякой станции, начиная от Нелькана, можно найти капусту, морковь, картофель и проч.
Сверх провинции Альбани, англичане приобрели для колонии два новые округа и назвали их Альберт и Виктория и еще
большое и
богатое пространство земли между старой колониальной границей и Оранжевой рекой, так что нынешняя граница колонии простирается от устья реки Кейскаммы, по прямой линии к северу, до 30 30’ ю‹жной› ш‹ироты› по Оранжевой реке и, идучи по этой последней, доходит до Атлантического океана.
Ликейские острова управляются королем. Около трехсот лет назад прибыли сюда японские суда, а именно князя Сатсумского, взяли острова в свое владение и обложили данью, которая, по словам здешнего миссионера, простирается до двухсот тысяч рублей на наши деньги. Но, по показанию других, острова могут приносить впятеро
больше. По этим цифрам можно судить о плодородии острова. Недаром князь Сатсумский считается самым
богатым из всех японских князей.
— Да дела, братец. Дела по опеке. Я опекун ведь. Управляю делами Саманова. Знаешь,
богача. Он рамоли. А 54 тысячи десятин земли, — сказал он с какой-то особенной гордостью, точно он сам сделал все эти десятины. — Запущены дела были ужасно. Земля вся была по крестьянам. Они ничего не платили, недоимки было
больше 80-ти тысяч. Я в один год всё переменил и дал опеке на 70 процентов
больше. А? — спросил он с гордостью.
На стене, над самым диваном, висела в
богатой резной раме из черного дерева
большая картина, писанная масляными красками.
Положение
богатой барышни дало почувствовать себя, и девушка готова была плакать от сознания, что она в отцовском доме является красивой и дорогой безделушкой — не
больше.
В густом сосновом бору, который широким кольцом охватывал город со всех сторон, дымилось до десятка
больших фабрик и заимок, а по течению Узловки раскинулись дачи местных
богачей.
— Вам-то какое горе? Если я буду нищей, у вас явится
больше одной надеждой на успех… Но будемте говорить серьезно: мне надоели эти ваши «дела». Конечно, не дурно быть
богатым, но только не рабом своего богатства…
Все, что писал Розанов, — писатель
богатого дара и
большого жизненного значения, — есть огромный биологический поток, к которому невозможно приставать с какими-нибудь критериями и оценками.
Вечером я узнал от него, что на 4 км ниже в Иман впадает еще одна
большая река — Нэйцухе [Нэй-чу-хэ — река, вытекающая изнутри.]. Почти половина ее протекает по низине Лофанзы среди кочковатых болот, покрытых высокой травой и чахлой кустарниковой порослью. По его словам, Нэйцухе очень извилиста. Густые смешанные леса начинаются в 40 км от Имана. Потом идут гари и лесные болота. Из притоков Нэйцухе река Хайнето [Хэй-ни-дао — дорога с черной грязью.] славится как местность,
богатая женьшенем.
В его дому, в
большом посаде царском,
На всем виду,
богатою хозяйкой
Забарствую.
Он представлен с раскинутым воротником рубашки; живописец чудно схватил
богатые каштановые волосы, отрочески неустоявшуюся красоту его неправильных черт и несколько смуглый колорит; на холсте виднелась задумчивость, предваряющая сильную мысль; безотчетная грусть и чрезвычайная кротость просвечивали из серых
больших глаз, намекая на будущий рост великого духа; таким он и вырос.
Они жили совершенно отдельно от русских и удалялись от всякого сообщения с жителями; между собою у них было
большое единодушие, и
богатые делились братски с бедными.
Матримониальные цели и тут стояли на первом плане. На сестру надевали
богатый куний салоп с
большой собольей пелериной, спускавшейся на плечи. Покрыт был салоп, как сейчас помню, бледно-лиловым атласом.
Так же Мальчик и амбар грачевский очистил… Стали к Грачеву обращаться соседи — и Мальчик начал отправляться на гастроли, выводить крыс в лавках. Вслед за Грачевым завели фокстерьеров и другие торговцы, чтобы охранять первосортные съестные припасы, которых особенно много скоплялось перед
большими праздниками, когда
богатая Москва швырялась деньгами на праздничные подарки и обжорство.
Во втором зале этого трактира, в переднем углу, под
большим образом с неугасимой лампадой, за отдельным столиком целыми днями сидел старик, нечесаный, небритый, редко умывающийся, чуть не оборванный… К его столику подходят очень приличные, даже
богатые, известные Москве люди. Некоторым он предлагает сесть. Некоторые от него уходят радостные, некоторые — очень огорченные.
Раз только в жизни полиция навязала
богатым братьям два билета на благотворительный спектакль в
Большом театре, на «Демона». Алексей взял с собой Леньку-конюха.
Движение было
большое, особенно было оно в начале зимы, по снегу, когда помещики приезжали проводить зиму в Москве. За дормезами и возками цугом тащились целые обозы
богатых помещиков, а небогатые тоже тянулись за ними.
Здесь он принимал
богачей, нуждавшихся в деньгах, учитывал векселя на громадные суммы под
большие проценты и делал это легко, но в мелочах был скуп невероятно.
Мышников теперь даже старался не показываться на публике и с горя проводил все время у Прасковьи Ивановны. Он за последние годы сильно растолстел и тянул вместе с ней мадеру. За бутылкой вина он каждый день обсуждал вопрос, откуда Галактион мог взять деньги. Все
богатые люди наперечет. Стабровский выучен и не даст, а
больше не у кого. Не припрятал ли старик Луковников? Да нет, — не такой человек.
— Не дам, ничего не дам, сынок… Жалеючи тебя, не дам. Ох, грехи от денег-то, и от своих и от чужих! Будешь
богатый, так и себя-то забудешь, Галактион. Видал я всяких человеков… ох, много видал! Пожалуй, и смотреть
больше ничего не осталось.
— Ах, какой ты! Со богатых-то вы все оберете, а нам уж голенькие остались. Только бы на ноги встать, вот главная причина. У тебя вон пароходы в башке плавают, а мы по сухому бережку с молитвой будем ходить. Только бы мало-мало в люди выбраться, чтобы перед другими не стыдно было. Надоело уж под начальством сидеть, а при своем деле сам
большой, сам маленький. Так я говорю?
— И писарь богатимый… Не разберешь, кто кого
богаче. Не житье им здесь, а масленица… Мужики
богатые, а земля — шуба шубой. Этого и званья нет, штобы навоз вывозить на пашню: земля-матушка сама родит. Вот какие места здесь… Крестьяны государственные, наделы у них
большие, — одним елевом, пшеничники. Рожь сеют только на продажу… Да тебе-то какая печаль? Вот привязался человек!
То, что мать не хочет жить в своей семье, всё выше поднимает ее в моих мечтах; мне кажется, что она живет на постоялом дворе при
большой дороге, у разбойников, которые грабят проезжих
богачей и делят награбленное с нищими.
В некоторых отношениях я готов поставить мысль Чешковского выше мысли Вл. Соловьева, хотя личность последнего была сложнее и
богаче, в ней было
больше противоречий.
Моя тема о творчестве, близкая ренессансной эпохе, но не близкая
большей части философов того времени, не есть тема о творчестве культуры, о творчестве человека в «науках и искусстве», это тема более глубокая, метафизическая, тема о продолжении человеком миротворения, об ответе человека Богу, который может
обогатить самую божественную жизнь.
Возможен только более
богатый культурно-исторический тип, совмещающий в себе
больше черт, а таким Данилевский признает тип славяно-русский.
Один из них, по фамилии Беспалов, строит на своем участке
большой двухэтажный дом с балконом, похожий на дачу, и все смотрят на постройку с недоумением и не понимают, зачем это; то, что
богатый человек, имеющий взрослых сыновей, быть может, останется навсегда в Рыковском в то время, как отлично мог бы устроиться где-нибудь на Зее, производит впечатление странного каприза, чудачества.
Здесь, как и в
богатой Александровской слободке, мы находим высокий процент старожилов, женщин и грамотных,
большое число женщин свободного состояния и почти ту же самую «историю прошлого», с тайною продажей спирта, кулачеством и т. п.; рассказывают, что в былое время тут в устройстве хозяйств также играл заметную роль фаворитизм, когда начальство легко давало в долг и скот, и семена, и даже спирт, и тем легче, что корсаковцы будто бы всегда были политиканами и даже самых маленьких чиновников величали вашим превосходительством.
Всё наличное количество скота сосредоточено в руках только
богатых хозяев, имеющих
большие земельные участки или занимающихся торговлей.]
Разумеется, добычливые деревенские охотники дроздов не стреляют не столько из уважения к народному предрассудку, сколько потому, что они мелки и не стоят заряда; около же
больших городов, особенно около столиц, крестьяне стреляют дроздов очень много и еще более ловят и выгодно продают для роскошных столов
богатых городских жителей.