Неточные совпадения
Мазурка продолжалась около часа; пары утомились, дамы выделывали па с утомленными
лицами и тяжело переводили дух. Только одни поляки не чувствовали никакой усталости, а танцевали еще с
большим воодушевлением. Привалов в
числе другой нетанцующей публики тоже любовался этим бешеным танцем и даже пожалел, что сам не может принять участия в нем.
— Встань! — сказала ласково государыня. — Если так тебе хочется иметь такие башмаки, то это нетрудно сделать. Принесите ему сей же час башмаки самые дорогие, с золотом! Право, мне очень нравится это простодушие! Вот вам, — продолжала государыня, устремив глаза на стоявшего подалее от других средних лет человека с полным, но несколько бледным
лицом, которого скромный кафтан с
большими перламутровыми пуговицами, показывал, что он не принадлежал к
числу придворных, — предмет, достойный остроумного пера вашего!
Заводы не походят на другие частные предприятия и ремесла, в которых
большею частью связаны интересы очень ограниченного
числа лиц.
Он равнодушно прочитывает полученную рацею и говорит себе: «У меня и без того смирно — чего еще
больше?..» «Иван Иванович! — обращается он к приближенному
лицу, — кажется, у нас ничего такого нет?» — И есть ли, нет ли, циркуляр подшивается к
числу прочих — и делу конец.
С тех пор, как мы расстались с ним, он сильно постарел, оплешивел; по
лицу его проходило еще
большее число борозд, а некоторая одутловатость ясно говорила об его усердном служении Бахусу.
Вы можете себе представить, сколько разных дел прошло в продолжение сорока пяти лет через его руки, и никогда никакое дело не вывело Осипа Евсеича из себя, не привело в негодование, не лишило веселого расположения духа; он отроду не переходил мысленно от делопроизводства на бумаге к действительному существованию обстоятельств и
лиц; он на дела смотрел как-то отвлеченно, как на сцепление
большого числа отношений, сообщений, рапортов и запросов, в известном порядке расположенных и по известным правилам разросшихся; продолжая дело в своем столе или сообщая ему движение, как говорят романтики-столоначальники, он имел в виду, само собою разумеется, одну очистку своего стола и оканчивал дело у себя как удобнее было: справкой в Красноярске, которая не могла ближе двух лет возвратиться, или заготовлением окончательного решения, или — это он любил всего
больше — пересылкою дела в другую канцелярию, где уже другой столоначальник оканчивал по тем же правилам этот гранпасьянс; он до того был беспристрастен, что вовсе не думал, например, что могут быть
лица, которые пойдут по миру прежде, нежели воротится справка из Красноярска, — Фемида должна быть слепа…
К
числу действующих
лиц нужно еще прибавить ветхозаветное фортепиано красного дерева, которое имело здесь свое самостоятельное значение, — «мамаша без слов» играла за тапера и аккомпанировала Верочке, исполнявшей с
большим чувством самые модные романсы.
Замечу мимоходом, что, кроме моего отца, в роду нашем уже никто не имел
большого сходства с княгинею Варварою Никаноровной; все, и в этом
числе сама она, находили
большое сходство с собою во мне, но я никогда не могла освободиться от подозрения, что тут очень много пристрастия и натяжки: я напоминала ее только моим ростом да общим выражением, по которому меня с детства удостоили привилегии быть «бабушкиною внучкой», но моим чертам недоставало всего того, что я так любила в ее
лице, и, по справедливости говоря, я не была так красива.
Днем для открытия вновь преобразованного училища барон выбрал воскресенье; он с
большим трудом, и то с помощью Петицкой, уговорил княгиню снять с себя глубокий траур и приехать на его торжество хоть в каком-нибудь сереньком платье. Г-жа Петицкая, тоже носившая по князе траур, сняла его и надела форменное платье начальницы. К двенадцати часам они прибыли в училище. Княгиню барон усадил на одно из почетнейших мест. Г-жа Петицкая села в
числе служащих
лиц, впрочем, рядом с бароном и даже по правую его руку.
В
числе мужчин приехало весьма много почтенных старичков, с удовольствием покупавших билеты для сохранения нравственности бедных девушек; но по некоторой плутоватости, которая отражалась в выражении их
лиц, сильно можно было подозревать, что, принося свою лепту на спасение нравственности этих бедняжек, они, кажется, не прочь были бы сейчас же и соблазнить их, уделив им в этом случае уже
большую лепту.
Оба были обтянуты в трико телесного цвета, обсыпанное блестками. За ними два прислужника вынесли длинный золоченый шест, с железным перехватом на одном конце. За барьером, который тотчас же захлопнулся со стороны входа, сгруппировались, по обыкновению, красные ливреи и часть циркового персонала. В
числе последнего мелькало набеленное
лицо клоуна с красными пятнами на щеках и
большою бабочкою на груди.
В
числе воспоминаний Пети остался также день похорон матери. В последнее время он мало с ней виделся и потому отвык несколько: он жалел ее, однако ж, и плакал, — хотя, надо сказать,
больше плакал от холода. Было суровое январское утро; с низменного пасмурного неба сыпался мелкий сухой снег; подгоняемый порывами ветра, он колол
лицо, как иголками, и волнами убегал по мерзлой дороге.
Он вообще не любил терять праздных слов. Он принадлежал скорее к
числу лиц думающих, мыслящих, — хотя, надо сказать, трудно было сделать заключение о точном характере его мыслей, так как он
больше ограничивался намеками на различные идеи, чем на их развитие. При малейшем противоречии граф чаще всего останавливался даже на полумысли и как бы говорил самому себе: «Не ст́оит!» Он обыкновенно отходил в сторону, нервно пощипывая жиденькие усы и погружаясь в грустную задумчивость.
В этой
большой партии в
числе множества всякого народа в женском отделении были два очень интересные
лица: одна-солдатка Фиона из Ярославля, такая чудесная, роскошная женщина, высокого роста, с густою черною косою и томными карими глазами, как таинственной фатой завешенными густыми ресницами; а другая — семнадцатилетняя востролиценькая блондиночка с нежно-розовой кожей, крошечным ротиком, ямочками на свежих щечках и золотисто-русыми кудрями, капризно выбегавшими на лоб из-под арестантской пестрядинной повязки.
Писарев встретил нас с сияющим
лицом. Лов был удачен, и рыба клевала очень хорошо; он поймал двух щук, из которых одну фунтов в шесть, и десятка полтора окуней; в
числе их были славные окуни, с лишком по фунту. Писарев обнимал и благодарил меня за удочки. «Всем тебе обязан, — говорил он, — а у моего товарища две удочки откусили щуки, а третью оторвал
большой окунь». Вся добыча была отправлена к повару для приготовления к обеду.
Нет ничего удивительного, что среди портовых и морских людей Сашка пользовался
большим почетом и известностью, чем, например, местный архиерей или губернатор. И, без сомнения, если не его имя, то его живое обезьянье
лицо и его скрипка вспоминались изредка в Сиднее и в Плимуте, так же как в Нью-Йорке, во Владивостоке, в Константинополе и на Цейлоне, не считая уже всех заливов и бухт Черного моря, где водилось множество почитателей его таланта из
числа отважных рыбаков.
В то же время на другом краю губернии пропаганда деятельно работала в стенах Горыгорецкого института. В нем воспитывалось много молодых людей не только уроженцев западного края, но и Царства Польского. Это сосредоточение
большого числа польской молодежи обратило на себя особое внимание эмиграции, и еще задолго до мятежа, около 1858 года, в Горках явилось загадочное
лицо, Дымкевич, родом из Вильно, под видом футуруса, т. е. кандидата для поступления в студенты; но в институт он не поступал и жил в Горках.
Письмо начиналось уверениями в горячей преданности польской справе и в дружбе к
лицу, к которому было адресовано. Вслед затем аноним предупреждал, что русскому правительству известны имена многих членов витебского жонда, и оно собирается потребовать их к допросу. Прилагался список заговорщиков, в том
числе большей части собравшихся теперь у Владислава. Во главе стоял пулковник их. Неизвестно, почему в списке не фигурировал Волк.
Одиннадцатого
числа июля, в день св. благоверные княгини Ольги, одна из посетивших владыку тезоименитых дам
большого света сообщила преосвященному, как кому-то случилось заинтересовать государя рассказом о духовной жизни, о прозорливстве и других особенных дарованиях валаамских скитников и схимников, а шестнадцатого
числа того же июля владыка Михаил «прибыл уже на Валаам на трех лодках в сопровождении выборгского протоиерея, иеромонаха, двух иеродиаконов, четырех певчих и прочих духовных и светских
лиц.
Всякое войско составляется из низших по военному званию членов — рядовых, которых всегда самое
большое количество, из следующих по военному званию чинов — капралов, унтер-офицеров, которых
число меньше первого, из еще высших,
число которых еще меньше и т. д. до высшей военной власти, которая сосредоточивается в одном
лице.