Неточные совпадения
Елена полулежала на тахте, под
большой картиной, картина изображала желтые бугры песка, караван верблюдов, две тощие
пальмы в лохмотьях листьев, изорванных ветром.
За городом дорога пошла берегом. Я смотрел на необозримый залив, на наши суда, на озаряемые солнцем горы, одни, поближе, пурпуровые, подальше — лиловые; самые дальние синели в тумане небосклона. Картина впереди — еще лучше: мы мчались по
большому зеленому лугу с декорацией индийских деревень, прячущихся в тени бананов и
пальм. Это одна бесконечная шпалера зелени — на бананах нежной, яркой до желтизны, на
пальмах темной и жесткой.
— Теперь они покрыты толстым слоем земли, и на них среди садов растут рощи самых высоких деревьев: внизу во влажных ложбинах плантации кофейного дерева; выше финиковые
пальмы, смоковницы; виноградники перемешаны с плантациями сахарного тростника; на нивах есть и пшеница, но
больше рис».
— Иди-иди, дурашка, чего рот разинул! — подталкивал его шутливо старик. — Погоди, вот дойдем до города Новороссийского и, значит, опять подадимся на юг. Там действительно места, — есть на что посмотреть. Сейчас, примерно сказать, пойдут тебе Сочи, Адлер, Туапсе, а там, братец ты мой, Сухум, Батум… Глаза раскосишь, глядемши… Скажем, примерно —
пальма. Удивление! Ствол у нее мохнатый, на манер войлока, а каждый лист такой
большой, что нам с тобой обоим укрыться впору.
Поставил меня, знаете, метрдотель в угол у
большого такого дерева, китайская
пальма называется, и сказал, чтоб я держался и смотрел, что отсюда увижу.
Оба они тихо возились с лодкой, привязанной к корме одной из целой флотилии парусных барок, нагруженных дубовой клепкой, и
больших турецких фелюг, занятых
пальмой, сандалом и толстыми кряжами кипариса.
Поставил меня, знаете, метрдотель в уголок у
большого такого дерева, китайская
пальма называется, и сказал, чтоб я смотрел, что отсюда увижу.
Перед закатом солнца вымершие днем улицы оживились. Главное место прогулки —
большая широкая аллея
пальм и тамариндов сейчас за городом — наполнилось разодетой элегантной публикой, среди которой были преимущественно иностранцы, и главным образом англичане. Тут были и больные, и здоровые, и в носилках, и верхами, и пешком.
Вот, наконец, на одной из широких улиц с бульваром временный дом губернатора. Он был неказист на вид, переделанный из жилища анамитского мандарина, и имел вид
большого сарая на столбах, крытого черепицей, с дощатыми, не доходящими до крыши стенами для пропуска воздуха. Окна все были обращены во двор. Вокруг дома и во дворе было много
пальм разных видов, раскидистых бананов и других деревьев.
Высокие, чуть не до неба,
пальмы, рощи бананов, цветы орхидей и кактусов, да не такие, что цветут в луповицких теплицах, а
больше, ярче, красивей, душистей.
Жил Андреев в уютной и
большой вилле, с
пальмами в саду, с застекленной террасой.
Виктор
большими шагами стал ходить по своему роскошному кабинету, затем подошел к письменному столу, отпер один из ящиков и, достав довольно объемистый футляр синего бархата, открыл его. В нем был прекрасно сделанный портрет Пальм-Швейцарской, в том самом костюме, в котором он увидал ее в первый раз на сцене в пьесе «На хуторе». Александра Яковлевна, в редкие минуты баловства ею молодого князя Гарина, снялась исключительно для него и подарила ему этот портрет.
С появлением Пальм-Швейцарской кулисы оживились, между ними и публикой стало
больше общения.