Неточные совпадения
Он поскорей звонит. Вбегает
К нему слуга француз Гильо,
Халат и туфли предлагает
И подает ему белье.
Спешит Онегин одеваться,
Слуге велит приготовляться
С ним вместе ехать и с собой
Взять также ящик
боевой.
Готовы санки беговые.
Он сел, на мельницу летит.
Примчались. Он слуге велит
Лепажа стволы роковые
Нести за ним, а лошадям
Отъехать в
поле к двум дубкам.
Скривились домики, другие
Совсем обрушились, иные
Волнами сдвинуты; кругом,
Как будто в
поле боевом,
Тела валяются.
И битвы
поле роковое
Гремит, пылает здесь и там,
Но явно счастье
боевоеСлужить уж начинает нам.
Сначала это раздражало их, они бегали за нами, ругались, но скоро начали сами увлекаться игрою и, уже зная, что их ждет, являлись на
поле сражения тоже вооруженными множеством лаптей, мало того — подсмотрев, куда мы прячем
боевой материал, они не однажды обкрадывали нас, — мы жаловались им...
Разбойники оправились, осмотрели оружие и сели на землю, не изменя
боевого порядка. Глубокое молчание царствовало в шайке. Все понимали важность начатого дела и необходимость безусловного повиновения. Между тем звуки чебузги лилися по-прежнему, месяц и звезды освещали
поле, все было тихо и торжественно, и лишь изредка легкое дуновение ветра волновало ковыль серебристыми струями.
Еще в бездейственном покое
Дремало
поле боевое...
Михельсон, получив о том донесение, пустился через лес одною колонною и, вышед в
поле, увидел перед собою мятежников, стоящих в
боевом порядке.
«Я требую, — писал в 1874 году известный немецкий хирург Лангенбек, — чтобы всякий врач, призванный на
поле сражения, обладал оперативною техникою настолько же в совершенстве, насколько
боевые солдаты владеют военным оружием…» Кому, действительно, может прийти в голову послать в битву солдат, которые никогда не держали в руках ружья, а только видели, как стреляют другие? А между тем врачи повсюду идут не только на
поле сражения, а и вообще в жизнь неловкими рекрутами, не знающими, как взяться за оружие.
Он повествовал (преимущественно нежному
полу) о том, как один и ничем не вооруженный смело входил в разъяренную и жаждущую огня и крови толпу мятежников, как один своей бесстрашною грудью боролся противу нескольких тысяч зверей, которые не испугались даже и других
боевых залпов батальона, а он одним своим взглядом и словом, одним присутствием духа сделал то, что толпа не осмелилась его и пальцем тронуть.
За эти два месяца постоянного пребывания на чистом воздухе, частых ночевок на голой земле ив лесу, в
поле, в окопах, иногда залитых водой или в дымной курной крестьянской избе, за время нередких недоеданий и недосыпаний в походе, нежная девичья кожа на лице и руках Милицы огрубела, потрескалась и потемнела, a синие глаза приняли новое настойчивое, упорное выражение, — сам взгляд их стал похож на взгляд молодого соколенка, выслеживающего добычу; a первое
боевое крещение, первая, a за ней и последующие стычки провели неизгладимую борозду в душе девушки и согнали с лица её всякую женственность, заменив ее настоящей мужской чертой решимости и отваги.
При первом известии о войне, Николай Герасимович весь отдался мысли снова поступить на военную службу. На
поле битвы, пред лицом смерти, казалось ему, может он только найти душевный покой, забыть холодящий его мозг весь ужас его поруганной любви, стереть из своей памяти до сих пор до боли пленительный образ развенчанного кумира, или же умереть, честною, славною
боевою смертью.
Русский военачальник, не видя возможности немедленно начать
боевой переговор с неприятелем и желая дать отдых войску, утомленному трудным походом, и приготовить его к решительному сражению, развернул многочисленные силы свои по пространству
поля, как искусный игрок колоду карт по зеленому столу. Между тем выслал значительные отряды, чтобы занять мызу, осмотреть около нее все мышьи норки, очистить дорогу через болото и тем установить сообщение с неприятелем.
В окрестностях Полтавы, на
полях, прославленных победой Петра I, внезапно появились две армии и вступили в сражение в том же
боевом порядке, в каком Петр Великий победил Карла XII.
12-го ноября кутузовская
боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров — русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15-ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10-ти часам утра, вступила на ольмюцкое
поле.
Только тот, кто испытал это, то-есть, пробыл несколько месяцев, не переставая, в атмосфере военной,
боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома,
поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями.