Неточные совпадения
— Дай
бог, дай
бог, чтоб вы не
раскаялись! Я очень боюсь за ваше будущее.
— Вы, я вижу, хотите сегодня поразить меня вашим цинизмом, — говорила Зинаида Федоровна, ходя в сильном волнении по гостиной. — Мне отвратительно вас слушать. Я чиста перед
богом и людьми, и мне не в чем
раскаиваться. Я ушла от мужа к вам и горжусь этим. Горжусь, клянусь вам моею честью!
Лыняев. Дай вам
Бог! А еще лучше, если б вы
раскаялись в своем заблуждении как можно скорее, пока еще не успели погубить своего состояния.
— Не таковский я человек, сударыня Наталья Николаевна, чтобы жаловаться или трусить, — угрюмо заговорил он. — Я вам только как благодетельнице моей и уважаемой особе чувства мои изложить пожелал. Но господь
бог ведает (тут он поднял руку над головою), что скорее шар земной в раздробление придет, чем мне от своего слова отступиться, или… (тут он даже фыркнул) или трусить, или
раскаиваться в том, что я сделал! Значит, были причины! А дочери мои из повиновения не выдут, во веки веков, аминь!
— Вспомните, Михайло Егорыч,
бога! Не
раскайтесь! — сказал Савелий и вышел.
— Простите!.. Я прошу милости… Снисхождения прошу, — забормотал Ардальон с какою-то мятущеюся тоскою в испуганных взорах. — Спьяну… по глупости-с… Если возможно, я готов чем угодно искупить мою вину… Все, чтó знаю, все, чтó мне только известно, я могу — как перед
Богом — без утайки… с полной откровенностью… Я
раскаиваюсь… Простите,
Бога ради!..
«Неужели они не простят меня, не поймут, как все это не могло быть иначе? — думала Анна, с внутренним ужасом глядя на сына. — Пришло время, я поняла, что я не могу больше себя обманывать, что я живая, что я не виновата, что
бог меня сделал такою, что мне нужно любить и жить… Я не могу
раскаиваться в том, что я дышу, что я люблю»…
Пленница глубоко
раскаивалась, что огорчала
бога греховною своею жизнию, что с ранней юности постоянно жила в телесной нечистоте, часто отдавалась то одному мужчине, то другому, что чувствует себя великою грешницей, жившею противно заповедям господним.
— Отлично! — говорит он Саше. — Слава
богу! Ты, мой друг, можешь идти домой и спать покойно. Решили мы заплатить по векселю, но с условием, что ты
раскаешься и завтра же поедешь ко мне в деревню заниматься делом.
— Ты прав, повременим…
Бог милостив, Он не допустит, чтобы была еще жертва теперь уже почти уничтоженной Салтычихи… Но что же нам делать с ней? Как заставить ее сознаться… и главное
раскаяться?..
— Вы не хотите сознаться, не хотите
раскаяться…
Бог с вами, ни я, ни Иннокентий Антипович не хотим быть вашими судьями… Идите отсюда вон, и чтобы ни ваша нога, ни нога вашего сына не переступали порог дома Марии Толстых… Подите вон…