Неточные совпадения
Постепенно разыгрываясь, фантазия Грустилова умчалась наконец в надзвездный
мир, куда он по очереди переселил вместе с собою всех этих полуобнаженных
богинь, которых бюсты так глубоко уязвляли его сердце.
— Нет, Семен Семеныч, выше этого сюжета не может выбрать живописец. Это не вертушка, не кокетка: она достойна была бы вашей кисти: это идеал строгой чистоты, гордости; это
богиня, хоть олимпийская… но она в вашем роде, то есть — не от
мира сего!
С самого начала судебной реформы в кремлевском храме правосудия, здании судебных установлений, со дня введения судебной реформы в 1864–1866 годы стояла она. Статуя такая, как и подобает ей быть во всем
мире: весы, меч карающий и толстенные томы законов. Одного только не оказалось у
богини, самого главного атрибута — повязки на глазах.
— Пребывайте в
мире, сыновья мои и дочери. Усовершенствуйтесь в подвигах. Прославляйте имя
богини. Благословение ее над вами да пребудет во веки веков.
Тотчас же вслед за этим его положили на носилки и унесли из алтаря. Жрец-привратник вышел из храма. Он ударил деревянным молотком в громадный медный круг, возвещая всему
миру о том, что свершилась великая тайна оплодотворения
богини. И высокий поющий звук меди понесся над Иерусалимом.
Ее мать умерла не старая. Она была прекрасна, как
богиня древнего
мира. Медленны и величавы были все ее движения. Ее лицо было, как бы обвеяно грустными мечтами о чем-то навеки утраченном или о чем-то желанном и недостижимом. Уже на нем давно, предвещательница смерти, ложилась темная бледность. Казалось, что великая усталость клонила к успокоению это прекрасное тело. Белые волосы между черными все заметнее становились на ее голове, и странно было Елене думать, что ее мать скоро будет старухой…
Софийная душа
мира закрыта многими покрывалами, как Саисская
богиня [В неоконченной философской повести Новалиса «Ученики в Саисе» рассказана история двух влюбленных — Гиацинта и Розенблютхен, живущих на одной улице.
Двадцать четыре часа, в блестящей золотой одежде, окружали колесницу этой
богини; последняя призывала радость, вокруг нее теснились толпой стихотворцы, увенчанные лаврами, призывая
мир и счастье на землю.