Неточные совпадения
Городничий. Да я так только
заметил вам. Насчет же внутреннего распоряжения и того, что называет в письме Андрей Иванович грешками, я ничего не могу сказать. Да и странно говорить: нет человека, который бы
за собою не имел каких-нибудь грехов. Это уже так самим
богом устроено, и волтерианцы напрасно против этого говорят.
— И так это меня обидело, — продолжала она, всхлипывая, — уж и не знаю как!"
За что же,
мол, ты бога-то обидел?" — говорю я ему. А он не то чтобы что, плюнул мне прямо в глаза:"Утрись, говорит, может, будешь видеть", — и был таков.
— Позвольте мне вам
заметить, что это предубеждение. Я полагаю даже, что курить трубку гораздо здоровее, нежели нюхать табак. В нашем полку был поручик, прекраснейший и образованнейший человек, который не выпускал изо рта трубки не только
за столом, но даже, с позволения сказать, во всех прочих местах. И вот ему теперь уже сорок с лишком лет, но, благодаря
Бога, до сих пор так здоров, как нельзя лучше.
— Теперь благослови, мать, детей своих! — сказал Бульба. —
Моли Бога, чтобы они воевали храбро, защищали бы всегда честь лыцарскую, [Рыцарскую. (Прим. Н.В. Гоголя.)] чтобы стояли всегда
за веру Христову, а не то — пусть лучше пропадут, чтобы и духу их не было на свете! Подойдите, дети, к матери: молитва материнская и на воде и на земле спасает.
— Упокой, господи, ее душу! — воскликнула Пульхерия Александровна, — вечно, вечно
за нее
бога буду
молить! Ну что бы с нами было теперь, Дуня, без этих трех тысяч! Господи, точно с неба упали! Ах, Родя, ведь у нас утром всего три целковых
за душой оставалось, и мы с Дунечкой только и рассчитывали, как бы часы где-нибудь поскорей заложить, чтобы не брать только у этого, пока сам не догадается.
— «Очень благодарен, ваше благородие, — отвечал он, поворачивая свою лошадь, — вечно
за вас буду
бога молить».
Рассуждения благоразумного поручика не поколебали меня. Я остался при своем намерении. «Как вам угодно, — сказал Иван Игнатьич, — делайте, как разумеете. Да зачем же мне тут быть свидетелем? К какой стати? Люди дерутся, что
за невидальщина,
смею спросить? Слава
богу, ходил я под шведа и под турку: всего насмотрелся».
— Спасибо, государь, спасибо, отец родной! — говорил Савельич усаживаясь. — Дай
бог тебе сто лет здравствовать
за то, что меня старика призрил и успокоил. Век
за тебя буду
бога молить, а о заячьем тулупе и упоминать уж не стану.
— Слушай, — продолжал я, видя его доброе расположение. — Как тебя назвать не знаю, да и знать не хочу… Но
бог видит, что жизнию моей рад бы я заплатить тебе
за то, что ты для меня сделал. Только не требуй того, что противно чести моей и христианской совести. Ты мой благодетель. Доверши как начал: отпусти меня с бедною сиротою, куда нам
бог путь укажет. А мы, где бы ты ни был и что бы с тобою ни случилось, каждый день будем
бога молить о спасении грешной твоей души…
Потом он должен был стоять более часа на кладбище, у могилы, вырытой в рыжей земле; один бок могилы узорно осыпался и напоминал беззубую челюсть нищей старухи. Адвокат Правдин сказал речь,
смело доказывая закономерность явлений природы; поп говорил о царе Давиде, гуслях его и о кроткой мудрости
бога. Ветер неутомимо летал, посвистывая среди крестов и деревьев; над головами людей бесстрашно и молниеносно мелькали стрижи;
за церковью, под горою, сердито фыркала пароотводная труба водокачки.
— И мне жаль, Борюшка. Я хотела сама съездить к нему — у него честная душа, он — как младенец!
Бог дал ему ученость, да остроты не дал… закопался в свои книги! У кого он там на руках!.. Да вот что: если
за ним нет присмотру, перевези его сюда — в старом доме пусто, кроме Вериной комнаты… Мы его там пока
поместим… Я на случай велела приготовить две комнаты.
От
Бога китайцы еще дальше, нежели от царя. Последователи древней китайской религии не
смеют молиться небесным духам: это запрещено. Молится
за всех богдыхан. А буддисты нанимают молиться бонз и затем уже сами в храмы не заглядывают.
Некоторые из этих дам долго шли
за нами и на исковерканном английском языке (и здесь англичане —
заметьте!) просили денег
бог знает по какому случаю.
Грех, рекут нам, о сих
Бога молить, и церковь наружно их как бы и отвергает, но мыслю в тайне души моей, что можно бы и
за сих помолиться.
Был муж в земле Уц, правдивый и благочестивый, и было у него столько-то богатства, столько-то верблюдов, столько овец и ослов, и дети его веселились, и любил он их очень, и
молил за них
Бога: может, согрешили они, веселясь.
Он мучился, он горевал в ту ночь в Мокром лишь о поверженном старике Григории и
молил про себя
Бога, чтобы старик встал и очнулся, чтоб удар его был несмертелен и миновала бы казнь
за него.
— Хорошо поешь, брат, хорошо, — ласково
заметил Николай Иваныч. — А теперь
за тобой очередь, Яша: смотри, не сробей. Посмотрим, кто кого, посмотрим…. А хорошо поет рядчик, ей-богу хорошо.
Судья обещает печься об деле; мужика судят, судят, стращают, а потом и выпустят с каким-нибудь легким наказанием, или с советом впредь в подобных случаях быть осторожным, или с отметкой: «оставить в подозрении», и мужик всю жизнь
молит бога за судью.
И когда отец
заметил ей: «Как же вы, сударыня,
Богу молитесь, а не понимаете, что тут не одно, а три слова: же,
за, ны… „
за нас“ то есть», — то она очень развязно отвечала...
— Положение среднее. Жалованье маленькое,
за битую посуду больше заплатишь. Пурбуарами живем. Дай
Бог здоровья, русские господа не забывают. Только раз одна русская дама, в Эмсе, повадилась ко мне в отделение утром кофе пить, а тринкгельду [на чай (от нем. Trinkgeld).] два пфеннига дает. Я было ей назад: возьмите,
мол, на бедность себе! — так хозяину, шельма, нажаловалась. Чуть было меня не выгнали.
— Признаться сказать, я и забыла про Наташку, — сказала она. — Не следовало бы девчонку баловать, ну да уж, для дорогих гостей, так и быть — пускай
за племянничка
Бога молит. Ах, трудно мне с ними, сестрица, справляться! Народ все сорванец — долго ли до греха!
— А вот Катькина изба, — отзывается Любочка, — я вчера ее из-за садовой решетки видела, с сенокоса идет: черная, худая. «Что, Катька, спрашиваю: сладко
за мужиком жить?» — «Ничего, говорит, буду-таки
за вашу маменьку
Бога молить. По смерть ласки ее не забуду!»
— Что поделаешь? Забыл, — каялся Полуянов. — Ну,
молите бога за Харитину, а то ободрал бы я вас всех, как липку. Даже вот бы как ободрал, что и кожу бы с себя сняли.
«Молчи! не
смей! — твердил Петр Андреич всякий раз жене, как только та пыталась склонить его на милость, — ему, щенку, должно вечно
за меня
бога молить, что я клятвы на него не положил; покойный батюшка из собственных рук убил бы его, негодного, и хорошо бы сделал».
— Самойло Евтихыч, будь отцом родным! — причитала Рачителиха, бросаясь в ноги благодетелю. —
Бога за тебя буду
молить, ежели возьмешь его.
Ты говоришь, добрая Марья Николаевна, что мое сердце любвеобильно.Ты совершенно справедливо это
замечаешь — оно так создано, следовательно, не назовешь меня, читая эти строки, гречневой кашей.
Бог помог природное настроение не утратить среди многих толчков, доставшихся и на мою долю. И
за это глубокое ему благодарение! Не знаю, до какой степени плодотворна эта любовь, но знаю, что она и мучение мое и отрада. Ты все это поймешь, не нужно пояснений. Впрочем, люблю потому, что приятно любить…
Помилосердуйте, простите, заставьте
за себя век
бога молить…» — и он повалился в ноги моему отцу.
Будьте моим благодетелем, и моя маменька всю жизнь будет
молить за вас всемогущего
бога».
«Ах, там, друг сердечный, благодетель великий, заставь
за себя вечно
богу молить, — возьмем подряд вместе!» А подряд ему расхвалит, расскажет ему турусы на колесах и ладит так, чтобы выбрать какого-нибудь человека со слабостью, чтобы хмелем пошибче зашибался; ну, а ведь из нас, подрядчиков, как в силу-то мы войдем, редкий, который бы не запойный пьяница был, и сидит это он в трактире, ломается, куражится перед своим младшим пайщиком…
— И скажи, чтобы
за барчика
бога молили: это по его желанию делается, — прибавил полковник.
— Так точно, ваше превосходительство. А уж как бы я
за вас
бога молил… уж так бы!
А Марья Петровна была довольна и счастлива. Все-то она в жизни устроила, всех-то детей в люди вывела, всех-то на дорогу поставила. Сенечка вот уж генерал — того гляди, губернию получит! Митенька — поди-ка, какой случай имеет! Феденька сам по себе, а Пашенька
за хорошим человеком замужем! Один Петенька сокрушает Марью Петровну, да ведь надо же кому-нибудь и
бога молить!
— Чти родителей, потому что без них вашему брату деваться некуда, даром что ты востер. Вот из ученья выйдешь — кто тебе на прожиток даст? Жениться захочешь — кто невесту припасет? — всё родители! — Так ты и утром и вечером
за них
бога моли: спаси,
мол, господи, папыньку, мамыньку, сродственников! Всех, сударь, чти!
А мы, говорит,
богу произволящу, надеемся в скором времени и пастыря себе добыть доброго, который бы мог и попов ставить, и стадо пасти духовное: так если,
мол, пастырь этот к вам обратится когда, так вы его, имени Христова ради, руководствуйте, а нас, худых, в молитвах пред
богом не забывайте, а мы
за вас и
за всех православных християн молимся и напредь молиться готовы".
— Ваше сиятельство! — вопиял он, ловя ее руки, — заставьте
бога за вас
молить! похлопочите у его сиятельства!
Зато я
за этого начальника и до сей поры
бога молю.
— Что ж
за глупость! Известно, папенька из сидельцев вышли, Аксинья Ивановна! — вступается Боченков и, обращаясь к госпоже Хрептюгиной, прибавляет: — Это вы правильно, Анна Тимофевна, сказали: Ивану Онуфричу денно и нощно
бога молить следует
за то, что он его, царь небесный, в большие люди произвел. Кабы не
бог, так где бы вам родословной-то теперь своей искать? В червивом царстве, в мушином государстве? А теперь вот Иван Онуфрич, поди-кось, от римских цезарей, чай, себя по женской линии производит!
«Не
смей, братец, больше на себя этого врать: это ты как через Койсу плыл, так ты от холодной воды да от страху в уме немножко помешался, и я, — говорит, — очень
за тебя рад, что это все неправда, что ты наговорил на себя. Теперь офицером будешь; это, брат, помилуй
бог как хорошо».
Так и сделалось, и я пробыл на Кавказе более пятнадцати лет и никому не открывал ни настоящего своего имени, ни звания, а все назывался Петр Сердюков и только на Иванов день
богу за себя
молил, через Предтечу-ангела.
Два дня уже тащился на сдаточных знакомый нам тарантас по тракту к Москве. Калинович почти не подымал головы от подушки. Купец тоже больше молчал и с каким-то упорством смотрел вдаль; но что его там занимало —
богу известно. В Серповихе, станций
за несколько от Москвы, у них ямщиком очутилась баба, в мужицких только рукавицах и шапке, чтоб не очень уж признавали и забижали на дороге. Купец
заметил было ей...
— Я знаю, чьи это штуки: это все мерзавка исправница… это она его научила… Я завтра весь дом ее замажу дегтем: он любовник ее!.. Она безнравственная женщина и
смеет опорочивать честную девушку!
За это вступится
бог!.. — заключил он и, порывисто распахнув двери, ушел.
Взяв рукопись, Петр Михайлыч первоначально перекрестился и, проговорив: «С
богом, любезная, иди к невским берегам», — начал запаковывать ее с таким старанием, как бы отправлял какое-нибудь собственное сочинение,
за которое ему предстояло получить по крайней мере миллион или бессмертие. В то время, как он занят был этим делом, капитан
заметил, что Калинович наклонился к Настеньке и сказал ей что-то на ухо.
Рисположенский. Ну вот, как
за эдаких людей
Богу не
молить! Только какая-нибудь свинья необразованная может не чувствовать этого. Я вам в ножки поклонюсь, Лазарь Елизарыч!
— Нет, уж обойдитесь как-нибудь без прав; не завершайте низость вашего предположения глупостью. Вам сегодня не удается. Кстати, уж не боитесь ли вы и светского мнения и что вас
за это «столько счастья» осудят? О, коли так, ради
бога не тревожьте себя. Вы ни в чем тут не причина и никому не в ответе. Когда я отворяла вчера вашу дверь, вы даже не знали, кто это входит. Тут именно одна моя фантазия, как вы сейчас выразились, и более ничего. Вы можете всем
смело и победоносно смотреть в глаза.
— Крестили Федором Федоровичем; доселе природную родительницу нашу имеем в здешних краях-с, старушку божию, к земле растет,
за нас ежедневно день и нощь
бога молит, чтобы таким образом своего старушечьего времени даром на печи не терять.
— Мы их купили у этого господина
за пятьсот рублей… штук двадцать; баричи-то наши до чего нынче доходят: своего состояния нема, из службы отовсюду повыгнали, теперь и пребывает шатающим, болтающим,
моли бога о нас. Но извините, однако, мне пора ехать по наряду в театр, — заключил пристав и, распрощавшись с своими собеседниками, проворно ушел и затем, каким-то кубарем спустившись с лестницы, направился в театр.
В будни работу работают, в праздник песни поют и
за начальников
бога молят.
В будни работу работают, в праздники —
за начальство
богу молят.
— Дурень! — вскричал князь, — не
смей станичников царскими людьми величать! «Ума не приложу, — подумал он. — Особые знаки? Опричники? Что это
за слово? Кто эти люди? Как приеду на Москву, обо всем доложу царю. Пусть велит мне сыскать их! Не спущу им, как
бог свят, не спущу!»
— Ты зришь, отче, — сказал Иоанн игумну, — коликими я окружен и явными и скрытыми врагами!
Моли бога за меня, недостойного, дабы даровал он добрый конец моим начинаниям, благословил бы меня, многогрешного, извести корень измены!