Неточные совпадения
Когда мы проезжали между хлебов по широким межам, заросшим вишенником с красноватыми ягодами и бобовником с зеленоватыми
бобами, то я упросил отца остановиться и своими руками нарвал целую горсть диких вишен, мелких и жестких, как крупный горох; отец не позволил мне их отведать,
говоря, что они кислы, потому что не поспели;
бобов же дикого персика, называемого крестьянами бобовником, я нащипал себе целый карман; я хотел и ягоды положить в другой карман и отвезти маменьке, но отец сказал, что «мать на такую дрянь и смотреть не станет, что ягоды в кармане раздавятся и перепачкают мое платье и что их надо кинуть».
Каждый новый шаг грозит, что коробка оборвется и осыплет его преступлениями. Хотя в столичных захолустьях существует множество ворожей, которые на гуще и на
бобах всякую штуку развести могут, но такой ворожеи, которая наперед угадала бы: пройдет или не пройдет? — еще не народилось. Поэтому Ахбедный старается угадать сам. Работа изнурительная, жестокая. Напуганное воображение
говорит без обиняков:"Не пройдет!" — но в сердце в это же время закипает робкая надежда:"А вдруг… пройдет!"
— Чем в губернское правление-то шататься да пустяки на
бобах разводить, лучше бы дело делать! —
говорили защитники.
— Так за каким делом-то приехала?
Говори уж прямо, не разводи бобов-то…
Стоят они, стоят… молодой человек-то и
говорит: «А давайте-ка удерем такую штуку: оба мы с вами молоды, впереди еще для нас может быть много хорошего, давайте-ка оставим Квашнина на
бобах».
Или был прав бродяга
Боб Перкантри, который
говорил, что «если случай поддел тебя на вилку, знай, что перелетишь на другую».
— У меня Коскентин в лесообъездчиках служил, —
говорил Прохор Пантелеич, — а я его в кабак посадил… Вот он теперь на
бобах и остался.
— Я тебе
говорю… А ты валандаешься с Мотькой задарма и только
бобы разводишь.
Говорю: уйдет Ардальон Павлыч, коли мы его не накроем. Ждать, што ли, когда Тарас Ермилыч все узнает? Будет, насосался…
— То есть как это, —
говорит, — на
бобах?
— Конечно, конечно! Это быть может, но только я, —
говорит, — никогда не думала, что по-твоему — получить путную жену, хотя бы и без приданого, — это называется «остаться на
бобах».
— Не ври, Васютка, не ври! Меня, друг любезный, на
бобах не проведешь. Кой-что сами знаем, а больше того смекаем… Не об Москве задумался, не там твои мысли летают, не московской остуды, другого боишься… Все по глазам твоим вижу, все, — с лукавой улыбкой
говорил ему Семен Петрович.
— Брр! Что за гадость, однако! — бесцеремонно отставляя свою тарелку,
говорит Боб. — Странный вкус у этой жареной наваги… Что вы с нею сделали, Маруся? Или, может быть, это морские крабы, а не рыба? Что?
— Грация! (то есть благодарю, по-итальянски) — ни с того ни с сего
говорит Боб единственное слово, которое он знает по-итальянски.
— Надо было бы, собственно
говоря, позвать доктора, — изрек неожиданно
Боб и с размаху наградил исполинской кляксой совершенно чистую страницу.
— Я
говорил Оленьке, что она уморит его, — смеется
Боб.
А мальчик как только пригнал вечером в село стадо козлят, так сейчас же рассказал своей матери, что видел на скале старика, а Пастухова мать пошла на колодец и стала о том
говорить другим женщинам, и так сделалось известно людям о новом столпнике, и люди из села побежали к Ермию и принесли ему чечевицы и
бобов больше, чем он мог съесть. Так и пошло далее.
— Не
говори глупостей, — обрывает
Боба Маруся и грозит пальцем.
— Стойте, дети! Почтенная Болгария желает
говорить стихи! — вторил ей
Боб и, подняв обе руки над головою, приготовился дирижировать.
— Да что ты плачешь, как баба какая,
говори толком… — вдруг строго оборвал его Корнилий Потапович. — Или забирай свою лапшу и пошел вон… Не время мне с тобой
бобы разводить, ишь нюни распустил.
—
Говори же, какое дело есть, а так мне
бобы разводить с тобой не приходится, да и некогда.