Неточные совпадения
— Здравствуй, Алеша. Мои все тебе кланяются, здравствуйте, Лопухов: давно мы с вами не виделись. Что вы тут
говорите про жену? Все у вас жены виноваты, — сказала возвратившаяся от родных дама лет 17, хорошенькая и бойкая
блондинка.
— Мадам Барсукова! Я вам могу предложить что-нибудь особенного! Три женщины: одна большая, брюнетка, очень скромная, другая маленькая,
блондинка, но которая, вы понимаете, готова на все, третья — загадочная женщина, которая только улыбается и ничего не
говорит, но много обещает и — красавица!
Я не
говорю уже о формах, которые у брюнетки никогда не достигают такой полноты и роскоши развития, такой, если можно так выразиться, лучезарности, как у
блондинки.
Из одного этого можно заключить, что начал выделывать подобный господин в губернском городе: не
говоря уже о том, что как только дядя давал великолепнейший на всю губернию бал, он делал свой, для горничных — в один раз все для брюнеток, а другой для
блондинок, которые, конечно, и сбегались к нему потихоньку со всего города и которых он так угощал, что многие дамы, возвратившись с бала, находили своих девушек мертвецки пьяными.
— Что же, жить еще можно, —
говорил Пепко, закручивая ус. — Заметил
блондинку в барежевом платье? Ничего, невредная девица…
— Мы оба сели у окна, — угрюмо продолжал слесарь, — сели так, чтобы нас не видело солнце, и вот слышим нежный голосок
блондинки этой — она с подругой и доктором идет по саду, за окном, и
говорит на французском языке, который я хорошо понимаю.
— Да! Сенька все дело испортил своим дурацким кашлем! —
говорила блондинка.
Пришла дочь инженера Должикова, красивая, полная
блондинка, одетая, как
говорили у нас, во все парижское.
В настоящие же минуты какое-то тайное предчувствие
говорило ему, что он произведет довольно выгодное для себя впечатление на княгиню» было: «Она еще и прежде сего ему нравилась и казалась такой милой и такой чистенькой; прочитанное же им письмо ее к мужу окончательно утвердило его в этой мысли, и княгиня стала представляться Миклакову как бы совершенною противоположностью ему самому: она была так добра, а он зол; она так опрятна, а он вечно грязен; она
блондинка, а он брюнет, — словом, она ангел, а он черт».].
Лыняев. Это нетрудно. Я
говорил одной
блондинке, что наши души, еще до появления на земле, были родные, что они носились вместе по необъятной вселенной, порхали, как бабочки, в лучах месяца.
— Анета Кронштейн! —
говорил граф, как бы припоминая. Глаза его заблистали. — Помню, — продолжал он, — стройная
блондинка, хорошенькая, даже очень хорошенькая. А что, Иван, нравится тебе она?
Между тем Павел все сидел на прежнем месте и в том же положении.
Блондинке очень хотелось
поговорить с ним, по похвальной ее наклонности сближаться с несчастными.
Брюнетка, как сама она
говорила, очень скучала на этих жалких вечерах; она с пренебрежением отказывалась от подаваемых ей конфет, жаловалась на духоту и жар и беспрестанно звала мать домой; но Марья Ивановна
говорила, что Владимир Андреич знает, когда прислать лошадей, и, в простоте своего сердца, продолжала играть в преферанс с учителем гимназии и Иваном Иванычем с таким же наслаждением, как будто бы в ее партии сидели самые важные люди; что касается до
блондинки, то она выкупала скуку, пересмеивая то красный нос Ивана Иваныча, то неуклюжую походку стряпчего и очень некстати поместившуюся у него под левым глазом бородавку, то… но, одним словом, всем доставалось!
— Ты в него, ma soeur, была ведь очень влюблена, — перебила
блондинка, — целые ночи все
говорила о нем.
«Какой он странный! — подумала
блондинка. — Как бы его заставить
поговорить? Может быть, скажет что-нибудь смешное».
— Я
говорю тебе о
блондинке, что прошла за ней в ту сторону. Что ж ты не идешь за брюнеткою, когда она так тебе понравилась?
Говорили, что на набережной появилось новое лицо: дама с собачкой. Дмитрий Дмитрич Гуров, проживший в Ялте уже две недели и привыкший тут, тоже стал интересоваться новыми лицами. Сидя в павильоне у Берне, он видел, как по набережной прошла молодая дама, невысокого роста
блондинка, в берете; за нею бежал белый шпиц.
— Гм… А я только что проводил туда целую компанию. Там все собираются у цветочной беседки провожать Н-го. Он едет, вы знаете… у него какая-то беда случилась там, в Одессе… Ваша кузина (он
говорил о
блондинке) и смеется, и чуть не плачет, все разом, не разберешь ее. Она мне, впрочем, сказала, что вы за что-то сердиты на Н-го и потому не пошли его провожать. Конечно, вздор?
Между дамами была и моя
блондинка, про которую
говорил m-r M*, рассказывая о слезах ее.
Вера, племянница Софьи Алексеевны, — стройная, худощавая
блондинка с матово-бледным лицом и добрыми глазами; она собирается осенью ехать в консерваторию, и,
говорят, у нее действительно есть талант.
В манере
говорить, в тоне, в интонациях я находил некоторое сходство светских и вообще образованных испанцев с русскими. Даже и много лиц напоминали мне моих соотечественников, в особенности среди мадридцев и уроженцев северных испанских провинций. На юге сарацинская кровь изменила тип — и окрашивание кожи, и весь облик — хотя и там, например, в Севилье, вы встречаете немало
блондинок с золотистыми или более темно-рыжими волосами.
— Вы ошибаетесь, —
говорила блондинка.
Против Таси, через комнату, широкая арка, за нею темнота проходного закоулка, и дальше чуть мерцающий свет, должно быть из танцевальной залы. Она огляделась. Кто-то тихо
говорит справа. На диване, в полусвете единственной лампы, висевшей над креслом, где она сидела, она различила мужчину с женщиной — суховатого молодого человека в серой визитке и высокую полногрудую
блондинку в черном. Лиц их Тасе не было видно. Они
говорили шепотом и часто смеялись.
Он
говорил, вероятно, какой-нибудь очень неинтересный вздор, потому что
блондинка снисходительно глядела на его сытое лицо и равнодушно спрашивала: «Неужели?» И по этому бесстрастному «неужели» сеттер, если бы был умен, мог бы заключить, что ему едва ли крикнут «пиль!».
— Значит, надо выдержать обязательно, —
говорю я так громко, что соседка слева, оказавшаяся красавицей-блондинкой, развязно болтавшей наверху в коридоре, презрительно щурится на меня сквозь лорнет.
То он воображал себя в гостиной у Раббека, рядом с девушкой, похожей на сиреневую барышню и на
блондинку в черном; то закрывал глаза и видел себя с другою, совсем незнакомою девушкою с очень неопределенными чертами лица; мысленно он
говорил, ласкал, склонялся к плечу, представлял себе войну и разлуку, потом встречу, ужин с женой, детей…
— Chère, chère, —
говорила она Антонине Сергеевне, усаживая ее между дамой с лорнетом и сухой
блондинкой с лицом, покрытым пудрой, — как я на вас сердилась, как сердилась! Не хотели тогда приехать обедать. Сказались больной! C'est vieux jeu, le truc des migraines! [Дорогая, дорогая… Она уже устарела, эта уловка с мигренями! (фр.).]
Барону было нечего
говорить, он входил в эту минуту в гостиную под руку с маленькой
блондинкой.
Елена, хорошенькая, полная
блондинка с подрисованными глазами, величественно закидывала голову и
говорила неестественным театральным голосом...
Николай, с несходящею улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над
блондинкой и
говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своею дамой и собою и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай
говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.