Неточные совпадения
Догнал коня — за холку хвать!
Вскочил и на луг выехал
Детина: тело
белое,
А
шея как смола;
Вода ручьями катится
С коня и с седока.
Вронский чувствовал эти направленные на него со всех сторон глаза, но он ничего не видел, кроме ушей и
шеи своей лошади, бежавшей ему навстречу земли и крупа и
белых ног Гладиатора, быстро отбивавших такт впереди его и остававшихся всё в одном и том же расстоянии.
Он смотрел на ее высокую прическу с длинным
белым вуалем и
белыми цветами, на высоко стоявший сборчатый воротник, особенно девственно закрывавший с боков и открывавший спереди ее длинную
шею и поразительно тонкую талию, и ему казалось, что она была лучше, чем когда-нибудь, — не потому, чтоб эти цветы, этот вуаль, это выписанное из Парижа платье прибавляли что-нибудь к ее красоте, но потому, что, несмотря на эту приготовленную пышность наряда, выражение ее милого лица, ее взгляда, ее губ были всё тем же ее особенным выражением невинной правдивости.
Красавец обер-кельнер с начинавшимся от
шеи пробором в густых напомаженных волосах, во фраке и с широкою
белою батистовою грудью рубашки, со связкой брелок над округленным брюшком, заложив руки в карманы, презрительно прищурившись, строго отвечал что-то остановившемуся господину.
Сам больной, вымытый и причесанный, лежал на чистых простынях, на высоко поднятых подушках, в чистой рубашке с
белым воротником около неестественно тонкой
шеи и с новым выражением надежды, не спуская глаз, смотрел на Кити.
Извозчик был прелестен в
белом, высунутом из под кафтана и натянутом на налитой, красной, крепкой
шее вороте рубахи.
Анна уже была одета в светлое шелковое с бархатом платье, которое она
сшила в Париже, с открытою грудью, и с
белым дорогим кружевом на голове, обрамлявшим ее лицо и особенно выгодно выставлявшим ее яркую красоту.
Подав последнее сено граблями, баба отряхнула засыпавшуюся ей за
шею труху и, оправив сбившийся над
белым, незагорелым лбом красный платок, полезла под телегу увязывать воз.
Когда я стараюсь вспомнить матушку такою, какою она была в это время, мне представляются только ее карие глаза, выражающие всегда одинаковую доброту и любовь, родинка на
шее, немного ниже того места, где вьются маленькие волосики, шитый
белый воротничок, нежная сухая рука, которая так часто меня ласкала и которую я так часто целовал; но общее выражение ускользает от меня.
За месяц до своей смерти она достала из своего сундука
белого коленкору,
белой кисеи и розовых лент; с помощью своей девушки
сшила себе
белое платье, чепчик и до малейших подробностей распорядилась всем, что нужно было для ее похорон.
Всех посадил Мосий
Шило в новые цепи по три в ряд, прикрутил им до самых
белых костей жестокие веревки; всех перебил по
шеям, угощая подзатыльниками.
Ее волосы сдвинулись в беспорядке; у
шеи расстегнулась пуговица, открыв
белую ямку; раскинувшаяся юбка обнажала колени; ресницы спали на щеке, в тени нежного, выпуклого виска, полузакрытого темной прядью; мизинец правой руки, бывшей под головой, пригибался к затылку.
Одета она была в какое-то темненькое из легкой материи платье, а на
шее был повязан
белый прозрачный шарфик.
А вот что сделаю: я начну работу какую-нибудь по обещанию; пойду в гостиный двор, куплю холста, да и буду
шить белье, а потом раздам бедным.
Он стал обнимать сына… «Енюша, Енюша», — раздался трепещущий женский голос. Дверь распахнулась, и на пороге показалась кругленькая, низенькая старушка в
белом чепце и короткой пестрой кофточке. Она ахнула, пошатнулась и наверно бы упала, если бы Базаров не поддержал ее. Пухлые ее ручки мгновенно обвились вокруг его
шеи, голова прижалась к его груди, и все замолкло. Только слышались ее прерывистые всхлипыванья.
Но Клим уже не слушал, теперь он был удивлен и неприятно и неприязненно. Он вспомнил Маргариту, швейку, с круглым, бледным лицом, с густыми тенями в впадинах глубоко посаженных глаз. Глаза у нее неопределенного, желтоватого цвета, взгляд полусонный, усталый, ей, вероятно, уж под тридцать лет. Она
шьет и чинит
белье матери, Варавки, его; она работает «по домам».
А на сцене
белая крылатая женщина снова пела, рассказывала что-то разжигающе соблазнительное, возбуждая в зале легкие смешки и шепоток. Варвара сидела покачнувшись вперед, вытянув
шею. Самгин искоса взглянул на нее и прошептал...
Судаков сел к столу против женщин, глаз у него был большой, зеленоватый и недобрый,
шея, оттененная черным воротом наглухо застегнутой тужурки, была как-то слишком
бела. Стакан чаю, подвинутый к нему Алиной, он взял левой рукой.
Открытый ворот рубахи обнажил очень
белую, мускулистую
шею и полукружия ключиц, похожие на подковы.
Губы у него были яркие, кожа лица и
шеи бескровно
белая и как бы напудренная там, где она не заросла густым волосом, блестевшим, как перо грача.
— Ну, что это значит против двухсот тысяч, — возразил ему маленький человечек, в
белом кашне на
шее и в какой-то монашеской шапочке.
Говорил он характерно бесцветным и бессильным голосом туберкулезного, тускло поблескивали его зубы, видимо, искусственные, очень ровные и
белые. На
шее у него шелковое клетчатое кашне, хотя в комнате — тепло.
Самгин давно не беседовал с ним, и антипатия к этому человеку несколько растворилась в равнодушии к нему. В этот вечер Безбедов казался смешным и жалким, было в нем даже что-то детское. Толстый, в синей блузе с незастегнутым воротом, с обнаженной
белой пухлой
шеей, с безбородым лицом, он очень напоминал «Недоросля» в изображении бесталанного актера. В его унылой воркотне слышалось нечто капризное.
Невыспавшиеся девицы стояли рядом, взапуски позевывая и вздрагивая от свежести утра. Розоватый парок поднимался с реки, и сквозь него, на светлой воде, Клим видел знакомые лица девушек неразличимо похожими; Макаров, в
белой рубашке с расстегнутым воротом, с обнаженной
шеей и встрепанными волосами, сидел на песке у ног девиц, напоминая надоевшую репродукцию с портрета мальчика-итальянца, премию к «Ниве». Самгин впервые заметил, что широкогрудая фигура Макарова так же клинообразна, как фигура бродяги Инокова.
Как раньше, Любаша начала устраивать вечеринки, лотереи в пользу ссыльных,
шила им
белье, вязала носки, шарфы; жила она переводами на русский язык каких-то романов, пыталась понять стихи декадентов, но говорила, вздыхая...
Цвет лица у Ильи Ильича не был ни румяный, ни смуглый, ни положительно бледный, а безразличный или казался таким, может быть, потому, что Обломов как-то обрюзг не по летам: от недостатка ли движения или воздуха, а может быть, того и другого. Вообще же тело его, судя по матовому, чересчур
белому цвету
шеи, маленьких пухлых рук, мягких плеч, казалось слишком изнеженным для мужчины.
«Как ни наряди немца, — думала она, — какую тонкую и
белую рубашку он ни наденет, пусть обуется в лакированные сапоги, даже наденет желтые перчатки, а все он скроен как будто из сапожной кожи; из-под
белых манжет все торчат жесткие и красноватые руки, и из-под изящного костюма выглядывает если не булочник, так буфетчик. Эти жесткие руки так и просятся приняться за
шило или много-много — что за смычок в оркестре».
Она отворила дверь, и от двери отскочило несколько голов и бросилось бегом в комнаты. Он успел увидеть какую-то женщину, с голой
шеей и локтями, без чепца,
белую, довольно полную, которая усмехнулась, что ее увидел посторонний, и тоже бросилась от дверей прочь.
Она даже не радела слишком о своем туалете, особенно когда разжаловали ее в чернорабочие: платье на ней толстое, рукава засучены,
шея и руки по локоть грубы от загара и от работы; но сейчас же, за чертой загара, начиналась
белая мягкая кожа.
А портрет похож как две капли воды. Софья такая, какою все видят и знают ее: невозмутимая, сияющая. Та же гармония в чертах; ее возвышенный
белый лоб, открытый, невинный, как у девушки, взгляд, гордая
шея и спящая сном покоя высокая, пышная грудь.
Но эти раки мне не понравились: клешней у них нет, и
шеи тоже, именно нет того, что хорошо в раках; ноги недурны, но крепки; в средине рака много всякой дряни, но есть и
белое мясо, которым наполнен низ всей чашки.
Цвет глаз и волос до бесконечности разнообразен: есть совершенные брюнетки, то есть с черными как смоль волосами и глазами, и в то же время с необыкновенною белизной и ярким румянцем; потом следуют каштановые волосы, и все-таки
белое лицо, и, наконец, те нежные лица — фарфоровой белизны, с тонкою прозрачною кожею, с легким розовым румянцем, окаймленные льняными кудрями, нежные и хрупкие создания с лебединою
шеей, с неуловимою грацией в позе и движениях, с горделивою стыдливостью в прозрачных и чистых, как стекло, и лучистых глазах.
Иные
шьют белье, платье, сапоги, тихо мурлыча песенку; с бака слышатся удары молотка по наковальне.
Вы едва являетесь в порт к индийцам, к китайцам, к диким — вас окружают лодки, как окружили они здесь нас: прачка-китаец или индиец берет ваше тонкое
белье, крахмалит, моет, как в Петербурге; является портной, с длинной косой, в кофте и шароварах, показывает образчики сукон, материй, снимает мерку и
шьет европейский костюм; съедете на берег — жители не разбегаются в стороны, а встречают толпой, не затем чтоб драться, а чтоб предложить карету, носилки, проводить в гостиницу.
В
белой молодой
шее его, от которой я не мог оторвать глаз, что-то задрожало, и он остановился.
— А вчера, вы только уехали от князя Корчагина, — сказал извозчик, полуоборачивая свою крепкую загорелую
шею в
белом вороте рубахи, — и я приехал, а швейцар говорит: «только вышли».
Такие же были и небольшие широкие руки и
белая полная
шея, видневшаяся из-за большого воротника халата.
Одна из этих женщин, отбывавшая наказание за воровство, была большая, грузная, с обвисшим телом рыжая женщина, с желтовато-белыми, покрытыми веснушками лицом, руками и толстой
шеей, выставлявшейся из-за развязанного раскрытого ворота.
Все были не только ласковы и любезны с Нехлюдовым, но, очевидно, были рады ему, как новому и интересному лицу. Генерал, вышедший к обеду в военном сюртуке, с
белым крестом на
шее, как с старым знакомым, поздоровался с Нехлюдовым и тотчас же пригласил гостей к закуске и водке. На вопрос генерала у Нехлюдова о том, что он делал после того, как был у него, Нехлюдов рассказал, что был на почте и узнал о помиловании того лица, о котором говорил утром, и теперь вновь просит разрешения посетить тюрьму.
В ней все было красиво: и небольшой
белый лоб с шелковыми прядями мягких русых волос, и
белый детски пухлый подбородок, неглубокой складкой, как у полных детей, упиравшийся в
белую, точно выточенную
шею с коротенькими золотистыми волосами на крепком круглом затылке, и даже та странная лень, которая лежала, кажется, в каждой складке платья, связывала все движения и едва теплилась в медленном взгляде красивых светло-карих глаз.
Тонкие породистые руки с длинными пальцами были выпростаны поверх голубого сарафана с затканными серебряными цветочками;
белая кисейная рубашка открывала полную, немного смуглую
шею, перехваченную жемчужной ниткой.
Белый пеньюар Антониды Ивановны у самой
шеи расстегнулся на одну пуговицу, и среди рюша и прошивок вырезывался легкими ямочками конец
шеи, где она срасталась с грудью; только на античных статуях бывает такая лепка бюста.
Мягко опустилась она в кресло, мягко прошумев своим пышным черным шелковым платьем и изнеженно кутая свою
белую как кипень полную
шею и широкие плечи в дорогую черную шерстяную шаль.
Чистая
белая рубаха, застегнутая у горла и кистей, ложилась короткими, мягкими складками около ее стана; крупные желтые бусы в два ряда спускались с
шеи на грудь.
Животное это по размерам своим значительно уступает обыкновенному бурому медведю. Максимальная его длина 1,8 м, а высота в плечах 0,7 м при наибольшем весе 160 кг. Окраска его шерсти — черная, блестящая, на груди находится
белое пятно, которое захватывает нижнюю часть
шеи. Иногда встречаются (правда, очень редко) такие медведи, у которых брюхо и даже лапы
белые. Голова зверя конусообразная, с маленькими глазками и большими ушами. Вокруг нее растут длинные волосы, имеющие вид пышного воротника.
С первого же взгляда я узнал маньчжурскую пантеру, называемую местными жителями барсом. Этот великолепный представитель кошачьих был из числа крупных. Длина его тела от носа до корня хвоста равнялась 1,4 м. Шкура пантеры, ржаво-желтая по бокам и на спине и
белая на брюхе, была покрыта черными пятнами, причем пятна эти располагались рядами, как полосы у тигра. С боков, на лапах и на голове они были сплошные и мелкие, а на
шее, спине и хвосте — крупные, кольцевые.
И пальцы Веры Павловны забывают
шить, и шитье опустилось из опустившихся рук, и Вера Павловна немного побледнела, вспыхнула, побледнела больше, огонь коснулся ее запылавших щек, — миг, и они
побелели, как снег, она с блуждающими глазами уже бежала в комнату мужа, бросилась на колени к нему, судорожно обняла его, положила голову к нему на плечо, чтобы поддержало оно ее голову, чтобы скрыло оно лицо ее, задыхающимся голосом проговорила: «Милый мой, я люблю его», и зарыдала.
Сенные девушки, в новых холстинковых платьях, наполняют шумом и ветром девичью и коридор; мужская прислуга, в синих суконных сюртуках, с
белыми платками на
шеях, ждет в лакейской удара колокола; два лакея в ливреях стоят у входных дверей, выжидая появления господ.
Павел явился в класс приодетый: в желтом фризовом сюртуке и в
белом галстуке на
шее.
На нем длиннополый сюртук «аглицкого сукна»; на
шее повязан
белый галстух.