Неточные совпадения
Злая волшебница прогневалась на моего родителя покойного, короля славного и могучего, украла меня, еще малолетнего, и сатанинским колдовством своим, силой нечистою, оборотила меня в чудище страшное и наложила таковое заклятие, чтобы жить мне в таковом виде
безобразном, противном и страшном для всякого человека, для всякой твари божией, пока найдется красная девица, какого бы роду и званья ни была она, и полюбит меня в
образе страшилища и пожелает быть моей женой законною, и тогда колдовство все покончится, и стану я опять попрежнему человеком молодым и пригожиим; и жил я таковым страшилищем и пугалом ровно тридцать лет, и залучал я в мой дворец заколдованный одиннадцать девиц красныих, а ты была двенадцатая.
Много ли, мало ли времени она лежала без памяти — не ведаю; только, очнувшись, видит она себя во палате высокой беломраморной, сидит она на золотом престоле со каменьями драгоценными, и обнимает ее принц молодой, красавец писаный, на голове со короною царскою, в одежде златокованной, перед ним стоит отец с сестрами, а кругом на коленях стоит свита великая, все одеты в парчах золотых, серебряных; и возговорит к ней молодой принц, красавец писаный, на голове со короною царскою: «Полюбила ты меня, красавица ненаглядная, в
образе чудища
безобразного, за мою добрую душу и любовь к тебе; полюби же меня теперь в
образе человеческом, будь моей невестою желанною.
Возвышенное, по изложению самого Фишера, может быть
безобразным; каким же
образом комическое
безобразное противоположно возвышенному, когда они различны между собой не сущностью, а степенью, не качеством, а количеством, когда
безобразное мелочное принадлежит к комическому,
безобразное огромное или страшное принадлежит к возвышенному?
Очень легко показать неприложимость к возвышенному определения «возвышенное есть перевес идеи над
образом», после того как сам Фишер, его принимающий, сделал это, объяснив, что от перевеса идеи над
образом (выражая ту же мысль обыкновенным языком: от превозможения силы, проявляющейся в предмете, над всеми стесняющими ее силами, или, в природе органической, над законами организма, ее проявляющего) происходит
безобразное или неопределенное («
безобразное» сказал бы я, если бы не боялся впасть в игру слов, сопоставляя
безобразное и
безобразное).
Ведь вот в музыке не допускаются режущие ухо, неприятные созвучия; отчего ж у нас, в живописи, можно воспроизводить положительно
безобразные, отталкивающие
образы?
«Покуда существовало крепостное право, — прибавляют защитники этого мнения, — стадо, по крайней мере, было сыто и прилежно к возделыванью; теперь оно и голодно, и вместо возделыванья поет по кабакам
безобразные песни». Таким
образом оказывается, что труд, как результат принуждения, и кабак, как результат естественного влечения, — вот два полюса, между которыми осужден метаться человек, питающийся лебедою.
По временам ослабевший свет лучины вдруг угасал от невнимания присутствующих, развлекаемых интересными повествованиями и рассказами, и тогда бедному ребенку казалось, что вот-вот выглядывает из-за печурки домовой, или, как называют его в простонародье, «хозяин», или всматривается в нее огненными глазами какое-то рогатое,
безобразное чудовище; все в избе принимало в глазах ее страшные
образы, пробуждавшие в ней дрожь.
Его, разумеется, выталкивали, и таким
образом он шлялся весь день, жалкий и
безобразный, до тех пор покуда не ловила его Анна Сидоровна (его жена) и не уводила с помощью добрых людей домой.
Как может
безобразное и дисгармоничное, составляющее содержание трагического мифа, каким бы то ни было
образом примирять с жизнью?