Неточные совпадения
Малорослая, приземистая, с лицом цвета сильно обожженного кирпича,
формою своей напоминавшим гусиное яйцо и усеянным крупными бородавками, она не казалась, однако,
безобразною, благодаря тому выражению убежденности, которое было разлито во всем ее существе.
Их было так много: больших и малых, ярко окрашенных и мало заметных, изящных и
безобразных, некрасивых, всевозможных
форм, простых или представляющих из себя настоящих чудовищ в миниатюре.
Лиза сидела против Помады и с напряженным вниманием смотрела через его плечо на неприятный рот докторши с беленькими, дробными мышиными зубками и на ее брови, разлетающиеся к вискам, как крылья копчика, отчего этот лоб получал какую-то странную
форму, не
безобразную, но весьма неприятную для каждого привыкшего искать на лице человека черт, более или менее выражающих содержание внутреннего мира.
В сущности эти два определения совершенно различны, как существенно различными найдены были нами и два определения прекрасного, представляемые господствующею системою; в самом деле, перевес идеи над
формою производит не собственно понятие возвышенного, а понятие «туманного, неопределенного» и понятие «
безобразного» (das Hässliche) [как это прекрасно развивается у одного из новейших эстетиков, Фишера, в трактате о возвышенном и во введении к трактату о комическом]; между тем как формула «возвышенное есть то, что пробуждает в нас (или, [выражаясь терминами гегелевской школы], — что проявляет в себе) идею бесконечного» остается определением собственно возвышенного.
Иногда как будто добрые инстинкты в нем просыпаются: ему, например, неловко становится продать себя
безобразной барыне, которая задумала воспользоваться его атлетическими
формами.
Одна
безобразная инсценировка советских процессов, в которых обыкновенно всегда в одной и той же
форме каются, может внушить отвращение ко всей системе.
Ночь свидания с Минкиной была ночью перерождения молодой женщины — идеалистка прозрела. Розовый флер, закрывавший от нее видимый мир, был безжалостно разорван в клочки рукой неумолимой действительности, и резкие
формы окружающих ее предметов выступили перед ней во всей своей ужасающей
безобразной наготе, клочки розового флера, там и сям еще покрывавшие расстилающуюся перед ней картину, придавали остальным ее частям еще более уродливый вид.