Неточные совпадения
Пустынная улица вывела Самгина на главную, — обе они выходили под прямым углом на
площадь;
с площади ворвалась пара серых лошадей, покрытых голубой сеткой; они блестели на солнце, точно смазанные маслом, и выкидывали ноги так гордо, красиво, что Самгин приостановился, глядя на их быстрый парадный
бег.
Было странно слышать, что, несмотря на необыденность тем, люди эти говорят как-то обыденно просто, даже почти добродушно; голосов и слов озлобленных Самгин не слышал. Вдруг все люди впереди его дружно
побежали, а
с площади, встречу им, вихрем взорвался оглушающий крик, и было ясно, что это не крик испуга или боли. Самгина толкали, обгоняя его, кто-то схватил за рукав и повлек его за собой, сопя...
Шлюпки не пристают здесь, а выскакивают
с бурунами на берег, в кучу мелкого щебня. Гребцы, засучив панталоны, идут в воду и тащат шлюпку до сухого места, а потом вынимают и пассажиров. Мы почти
бегом бросились на берег по
площади, к ряду домов и к бульвару, который упирается в море.
Был такой
с основания конки начальник станции у Страстной
площади, Михаил Львович, записной нюхарь. У него всегда большой запас табаку, причем приятель-заводчик из Ярославля ящиками в подарок присылал. При остановке к нему кучера
бегут: кто
с берестяной табакеркой, кто
с жестянкой из-под ваксы.
Нас выпороли и наняли нам провожатого, бывшего пожарного, старичка со сломанной рукою, — он должен был следить, чтобы Саша не сбивался в сторону по пути к науке. Но это не помогло: на другой же день брат, дойдя до оврага, вдруг наклонился, снял
с ноги валенок и метнул его прочь от себя, снял другой и бросил в ином направлении, а сам, в одних чулках, пустился
бежать по
площади. Старичок, охая, потрусил собирать сапоги, а затем, испуганный, повел меня домой.
Дети, взявшись за руки, весело
побежали к лавкам, а от них спустились к фабрике, перешли зеленый деревянный мост и
бегом понеслись в гору к заводской конторе. Это было громадное каменное здание,
с такими же колоннами, как и господский дом. На
площадь оно выступало громадною чугунною лестницей, — широкие ступени тянулись во всю ширину здания.
— Стой, наши, не
беги! — командуют Кулугуров
с Базуновым, но городская молодёжь уже отступает, не выдерживая дружного и быстрого натиска слободских; так уж издавна повелось, что слобода одолевает, берёт бой на
площади и гонит городских до церковной ограды.
По
площади шумно бегают дети, разбрасывая шутихи; по камням,
с треском рассыпая красные искры, прыгают огненные змеи, иногда смелая рука бросает зажженную шутиху высоко вверх, она шипит и мечется в воздухе, как испуганная летучая мышь, ловкие темные фигурки
бегут во все стороны со смехом и криками — раздается гулкий взрыв, на секунду освещая ребятишек, прижавшихся в углах, — десятки бойких глаз весело вспыхивают во тьме.
Полковник пустился почти
бегом по
площади, а Зарецкой, поглядев вокруг себя и видя, что он стоит в двух шагах от желтого дома
с зелеными ставнями, подошел к запертым воротам и постучался. Через минуту мальчик, в изорванном сером кафтане, отворил калитку.
Сборской отправился на своей тележке за Москву-реку, а Зарецкой сел на лошадь и в провожании уланского вахмистра поехал через город к Тверской заставе. Выезжая на Красную
площадь, он заметил, что густые толпы народа
с ужасным шумом и криком
бежали по Никольской улице. Против самых Спасских ворот повстречался
с ним Зарядьев, который шел из Кремля.
Отчаянный, не уставая кричать, пустился он
бежать через
площадь прямо к будке, подле которой стоял будочник и, опершись на свою алебарду, глядел, кажется,
с любопытством, желая знать, какого черта
бежит к нему издали и кричит человек.
Я схватил его под мышки, приволок к ближайшему крыльцу. От соборной
площади бежали с дубинками пьяные молодцы из холодных лавок. Катра метнулась к двери. Она была старая, на старом, непрочном замке.
Современники в то и последующее описываемое нами время смотрели на зарождающийся «светский театр» как на дело дьявольское и богопротивное, и глядели, приговаривая: «
с нами крестная сила». Публичные представления на Красной
площади в конце 1704 года на время прекратились: Яган Кунтш, этот предтеча современных антрепренеров,
бежал из Москвы, не заплатив жалованья никому из своих служащих.
Вскрикнул Андрюша от радости… встал… опять пал в ноги Ивану Васильевичу, целовал их и быстрее молнии полетел из хоромин великокняжеских. Дворецкого, который пытался было остановить его в переходах, сбил он
с ног, забыв где-то свою шапку,
бежал с обнаженною головой, как сумасшедший, по
площадям и улицам.