Неточные совпадения
По указанию календаря наступит в марте весна,
побегут грязные ручьи с холмов, оттает земля и задымится теплым паром; скинет крестьянин полушубок, выйдет в одной рубашке на воздух и, прикрыв глаза рукой, долго любуется солнцем, с удовольствием пожимая плечами; потом он потянет опрокинутую вверх дном
телегу то
за одну, то
за другую оглоблю или осмотрит и ударит ногой праздно лежащую под навесом соху, готовясь к обычным трудам.
Но Трифон Борисыч даже не обернулся, может быть уж очень был занят. Он тоже чего-то кричал и суетился. Оказалось, что на второй
телеге, на которой должны были сопровождать Маврикия Маврикиевича двое сотских, еще не все было в исправности. Мужичонко, которого нарядили было на вторую тройку, натягивал зипунишко и крепко спорил, что ехать не ему, а Акиму. Но Акима не было;
за ним
побежали; мужичонко настаивал и молил обождать.
В течение рассказа Чертопханов сидел лицом к окну и курил трубку из длинного чубука; а Перфишка стоял на пороге двери, заложив руки
за спину и, почтительно взирая на затылок своего господина, слушал повесть о том, как после многих тщетных попыток и разъездов Пантелей Еремеич наконец попал в Ромны на ярмарку, уже один, без жида Лейбы, который, по слабости характера, не вытерпел и
бежал от него; как на пятый день, уже собираясь уехать, он в последний раз пошел по рядам
телег и вдруг увидал, между тремя другими лошадьми, привязанного к хребтуку, — увидал Малек-Аделя!
Тройка катит селом, стучит по мосту, ушла
за пригорок, тут одна дорога и есть — к нам. Пока мы
бежим навстречу, тройка у подъезда; Михаил Семенович, как лавина, уже скатился с нее, смеется, целуется и морит со смеха, в то время как Белинский, проклиная даль Покровского, устройство русских
телег, русских дорог, еще слезает, расправляя поясницу. А Кетчер уже бранит их...
За телегой шел взвод солдат и
бежали густые толпы народа…
Едем назад, а теленок у нас в
телеге привязанным лежит; а другой раз и вырвется да
бежать от нас, а мы, причетники,
за ним…
—
Телегу скорей! — закричал и полковник, тоже повернув и
побежав за сыном.
—
Беги за ней, может, догонишь, — ответил кабатчик. — Ты думаешь, на море, как в поле на
телеге. Теперь, — говорит, — вам надо ждать еще неделю, когда пойдет другой эмигрантский корабль, а если хотите, то заплатите подороже: скоро идет большой пароход, и в третьем классе отправляется немало народу из Швеции и Дании наниматься в Америке в прислуги. Потому что, говорят, американцы народ свободный и гордый, и прислуги из них найти трудно. Молодые датчанки и шведки в год-два зарабатывают там хорошее приданое.
И
бегут, заслышав о набеге,
Половцы сквозь степи и яруги,
И скрипят их старые
телеги,
Голосят, как лебеди в испуге.
Игорь к Дону движется с полками,
А беда несется вслед
за ним:
Птицы, поднимаясь над дубами,
Реют с криком жалобным своим.
По оврагам волки завывают,
Крик орлов доносится из мглы —
Знать, на кости русские скликают
Зверя кровожадные орлы;
Уж лиса на щит червленый брешет,
Стон и скрежет в сумраке ночном…
О Русская земля!
Ты уже
за холмом.
«Что ты, братец? — спросил я, — где барин?» Вот он собрался с духом и стал нам рассказывать; да видно, со страстей язык-то у него отнялся: уж он мямлил, мямлил, насилу поняли, что в кладбищной церкви мертвецы пели всенощную, что вы пошли их слушать, что вдруг у самой церкви и закричали и захохотали; потом что-то зашумело, покатилось, раздался свист, гам и конской топот; что один мертвец, весь в белом, перелез через плетень, затянул во все горло: со святыми упокой — и
побежал прямо к
телеге; что он, видя беду неминучую, кинулся
за куст, упал ничком наземь и вплоть до нашего прихода творил молитву.
Но не успел кончить — озарилась светом вся ночь, и все яблони в саду наперечет, и все цветы на клумбах, и все мужики, и
телеги во дворе, и лошади. Взглянули: с той стороны,
за ребром крыши и трубою, дохнулся к почерневшему небу красный клуб дыма, пал на землю, колыхнулся выше — уже искорки
побежали.
То проезжала
телега, поднимая пыль, и позади
бежала непроданная лошадь, и точно была рада, что ее не продали, то вели
за рога корову, которая упрямилась, то опять
телега, а в ней пьяные мужики, свесив ноги.
А как стало солнце всходить, мы уж верст десяток тайгой отмахали и стали опять к дороге держать. Тут вдруг слышим — колокольчик позванивает. Прилегли мы тут
за кусточком, смотрим,
бежит почтовая тройка, и в
телеге исправник, закрывшись шинелью, дремлет.
— Должно быть,
за Бузыгой погнались, — сказал он, отрывая на минуту от ковша вспотевшее лицо. — Я, когда болотом
бежал, слышал: много народу по шляху поскакало. Верхом и на
телегах…
А между тем день совсем разгорелся. Выкатилось на небо сияющее солнце, лес вздыхал и шумел, шуршали
за оградой
телеги, слышно было, как весело
бежали к водопою лошади, скрипел очеп колодца.
Ехало в Абатское пять обратных троек, возивших почту; по закону, обратные ямщики должны ехать шагом, но передний ямщик, соскучившись и желая скорее попасть в тепло, погнал лошадей во весь дух, в задних же четырех
телегах ямщики спали и некому было править тройками;
за первою во весь дух
побежали и остальные четыре.
— Ну, я, значит,
за телегой побегу… А ты еще рядочка два пройди — и ладно.
— Они шли… — говорил он, торопясь и захлебываясь, указывая пальцем на умирающего попку, — они шли, значит, а она… то есть кошка, значит, как шастнет из-за угла-то… Ну, я и того… камнем… А она… задави ее
телега, как хватит… да
бегом, да
бегом… А у них уж, глядишь, и глазки закатились и головка на сторону… Известно, кошка… ни кто другой… Ну, тут я опять камнем… Ей в ногу угодил… На трех лапах ушла, а их бросила поперек дорожки… Мы и подняли, значит…