Неточные совпадения
Нет у
бедногоГроша медного:
Не взыщи,
солдат!»
— «И не надо, брат...
Случилось так, что Коля и Леня, напуганные до последней степени уличною толпой и выходками помешанной матери, увидев, наконец,
солдата, который хотел их взять и куда-то вести, вдруг, как бы сговорившись, схватили друг друга за ручки и бросились бежать. С воплем и плачем кинулась
бедная Катерина Ивановна догонять их. Безобразно и жалко было смотреть на нее, бегущую, плачущую, задыхающуюся. Соня и Полечка бросились вслед за нею.
— Ба, ба, ба, ба! — сказал старик. — Теперь понимаю: ты, видно, в Марью Ивановну влюблен. О, дело другое!
Бедный малый! Но все же я никак не могу дать тебе роту
солдат и полсотни казаков. Эта экспедиция была бы неблагоразумна; я не могу взять ее на свою ответственность.
Город был оцеплен, как в военное время, и
солдаты пристрелили какого-то
бедного дьячка, пробиравшегося через реку.
Черти проказили, старая княгиня ездила к
обедне, а заведовавший в части поркой квартальный, из аракчеевских
солдат, получал свои трешницы, и никто не обращал внимания на дом, где водятся черти.
При мне, например, в Александровске всякий раз во время
обедни переднюю половину церкви занимали чиновники и их семьи; затем следовал пестрый ряд солдаток, надзирательских жен и женщин свободного состояния с детьми, затем надзиратели и
солдаты, и уже позади всех у стены поселенцы, одетые в городское платье, и каторжные писаря.
— Конешно, родителей укорять не приходится, — тянет
солдат, не обращаясь собственно ни к кому. — Бог за это накажет… А только на моих памятях это было, Татьяна Ивановна, как вы весь наш дом горбом воротили. За то вас и в дом к нам взяли из
бедной семьи, как лошадь двужильная бывает. Да-с… Что же, бог труды любит, даже это и по нашей солдатской части, а потрудится человек — его и поберечь надо. Скотину, и ту жалеют… Так я говорю, Макар?
…Абаза здесь был, когда пришла горькая весть о Севастополе. Плохо наши правители и командиры действуют.
Солдаты и вообще Россия — прелесть! За что эти жертвы гибнут в этом потоке. Точно, прошлого царя можно назвать незабвенным, теперь
бедная Россия поплачивается за его полицию в Европе. Полиция вообще наскучивает, и теперь пришлось поплатиться за эту докуку. Грустно — тоска! — Все-таки верю в судьбу безответной Руси.
И сержант сказал: «Вы
бедный человек, и я не возьму ваши деньги, но помогу вам. Когда я пойду спать, купите ведро водки
солдатам, и они будут спать. Я не буду смотреть на вас».
Искать их надо у
солдат, у фабричных в фабричных городах и даже по некоторым незнакомым
бедным городкам у мещан.
Я не говорю, что, если ты землевладелец, чтобы ты сейчас же отдал свою землю
бедным, если капиталист, сейчас бы отдал свои деньги, фабрику рабочим, если царь, министр, служащий, судья, генерал, то чтобы ты тотчас отказался от своего выгодного положения, если
солдат (т. е. занимаешь то положение, на котором стоят все насилия), то, несмотря на все опасности отказа в повиновении, тотчас бы отказался от своего положения.
И если не может один человек купить у другого продаваемого ему из-за известной условной черты, названной границей, дешевого товара, не заплатив за это таможенной пошлины людям, не имевшим никакого участия в производстве товара, и если не могут люди не отдавать последней коровы на подати, раздаваемые правительством своим чиновникам и употребляемые на содержание
солдат, которые будут убивать этих самых плательщиков, то, казалось бы, очевидно, что и это сделалось никак не вследствие каких-либо отвлеченных прав, а вследствие того самого, что совершилось в Орле и что может совершиться теперь в Тульской губернии и периодически в том или другом виде совершается во всем мире, где есть государственное устройство и есть богатые и
бедные.
«Экой ты какой… ничего с тобой не сообразишь!» — и, обратясь к Патрикею Семенычу, изволили приказать, чтоб отдать их именем управителю приказание послать за этого Грайворону в его село на
бедных пятьсот рублей, а в церковь, где он крещен, заказать серебряное паникадило в два пуда весу, с большим яблоком, и чтобы по этому яблоку видная надпись шла, что оно от
солдата Петра Грайворона, который до смертного часа не покинул в сечи командира своего князя Льва Протозанова.
Дознано было, что отец и старший сын часто ездят по окрестным деревням, подговаривая мужиков сеять лён. В одну из таких поездок на Илью Артамонова напали беглые
солдаты, он убил одного из них кистенём, двухфунтовой гирей, привязанной к сыромятному ремню, другому проломил голову, третий убежал. Исправник похвалил Артамонова за это, а молодой священник
бедного Ильинского прихода наложил эпитимью за убийство — сорок ночей простоять в церкви на молитве.
Он видел страшные, твердые в своем стремлении ряды людей, почти бегом проходивших перед ним, людей своей
бедной страны, бедно одетых, грубых
солдат.
Шлагбаум был окрашен во все цвета национальной пестряди, состоящей из черных и белых полос с красными отводами, и еще не успел запылиться, как пронеслась весть, что губернатор уже выехал из соседнего города и держит путь прямо на Солигалич. Тотчас же везде были поставлены махальные
солдаты, а у забора
бедной хибары Рыжова глодала землю резвая почтовая тройка с телегою, в которую Александр Афанасьевич должен был вспрыгнуть при первом сигнале и скакать навстречу «надменной фигуре».
Тут Меркулов окончательно проникается глубокой жалостью к
бедному, забытому
солдату Луке Меркулову.
— Погоди! Еще неизвестно, что будет. Властные люди города стали часто собираться вместе, тайно беседуя о чем-то, и наконец обывателям стало известно, что отец Исаия скажет за поздней
обедней проповедь, которая объяснит все тревоги и рассеет их, что Штрехель устроит в «Лиссабоне» какой-то особенный спектакль, а исправник потребует из губернии трех полицейских, если же можно, то и
солдат.
Давай, думаю, я чем-нибудь
солдат бедных обрадую! Угощу их, что ли, чаем напою, — разговеюсь с ними на мои гроши!
Да, его гоняли всю жизнь! Гоняли старосты и старшины, заседатели и исправники, требуя подати; гоняли попы, требуя ругу; гоняли нужда и голод; гоняли морозы и жары, дожди и засухи; гоняла промерзшая земля и злая тайга!.. Скотина идет вперед и смотрит в землю, не зная, куда ее гонят… И он также… Разве он знал, чтó поп читает в церкви и за что идет ему руга? Разве он знал, зачем и куда увели его старшего сына, которого взяли в
солдаты, и где он умер, и где теперь лежат его
бедные кости?
С каким искренним удовольствием вышел я на печальный двор, отвсюду обставленный
солдатами, чистый, плоский, выметенный, без травы, без зелени; правда, по углам стояли деревья, но они были печальны, мертвые листья падали с них, и они казались мне то потерянными
бедными узниками, грустящими, оторванными от родных лесов, то часовыми, которые без смены стерегут заключенных.
Офицер, — его и за
обедней и дьякон и батюшка «болярином» Аркадием называли и как опустили гроб,
солдаты пустыми зарядами вверх из ружей выстрелили.
—
Бедный король, — говорил Иван, — он не знает своей жестокости, потому что у него нет сердца. Во что бы то ни стало ему надо достать сердце! И я, старый
солдат Иван, достану его ему. У меня остается целая ночь, и в эту ночь я должен во что бы то ни стало сделать добрым и кротким моего жестокого короля.
И везде, где я находил войска, чувствовалась большая растерянность.
Солдаты из"мобилен", офицеры совсем не внушительного вида, настроение местных жителей — все это не внушало никакого доверия, и за
бедную Французскую республику было обидно и больно.
От нее я узнал подробности о болезни и смерти
бедного А.И.Бенни, взятого в плен папскими
солдатами. Она ухаживала за ним в римском госпитале, где он и скончался.
Герасим — стройный парень, высокий и широкоплечий, с мелким веснущатым лицом; волосы в скобку, прямые, совсем невьющиеся; на губах и подбородке — еле заметный пушок, а ему уж за двадцать лет. Очень силен и держится прямо, как
солдат. Он из дальнего уезда, из очень
бедной Деревни. Ходит в лаптях и мечтает купить сапоги. Весь он для меня, со своими взглядами, привычками, — человек из нового, незнакомого мне мира, в который когда заглянешь — стыдно становится, и не веришь глазам, что это возможно.
Сын
бедного кожевника из-под Торнео, с душою, пожираемою небесным огнем вдохновения, бежавший от объятий отца и ласк родины, чтобы сообщить другим этот огонь,
солдат, странник, студент и, наконец, слепец в доме умалишенных — вот дивное творение, которое наследовал я после Бира.
— Проснитесь, мои дети, — сказала она
солдатам, — и слушайте меня. Хотите ли вы следовать за дочерью Петра Первого? Вы знаете, что престол принадлежит мне, несправедливость, причиненная мне, отзывается на всем нашем
бедном народе, и он изнывает под игом немецким. Освободимся от этих гонителей.
В бою китайцы помогают японцам, наших раненых грабят, указания дают ложные — подводят под пули японцев, фураж и провиант добровольно не продают, устраивают склады для неприятеля, своими часто лживыми жалобами вызывают незаслуженное наказание, стоит отделиться по делам службы, как
солдата убивают, заснёт
солдат в фанзе — и тут ему покоя от манзы нет, его обкрадывают, выгонять же хозяина из его дома не позволяют — не гуманно, достаточно того, что
бедному китайцу приходится стеснить свою семью на ночь.
— Ви попов жен, женщин
бедный.
Солдат — казенный шеловек… где брать грош, а у меня есть, на мой старый век хватает…
— В нижегородском пехотном полку служит
солдатом, ваша светлость. А я, отец ты мой, не смел явиться к тебе, опасался… Да, наконец, услышал от одного проезжего офицера, что ты, государь, милостивый, принимаешь милостиво всех нас,
бедных, решился и вот пришел к тебе, отец мой! Не оставь и меня, и отца моего…
Солдат,
бедный, так голенищами с досады и хлопнул...