Неточные совпадения
Теперь
дворец начальника
С балконом, с
башней, с лестницей,
Ковром богатым устланной,
Весь стал передо мной.
На окна поглядела я:
Завешаны. «В котором-то
Твоя опочиваленка?
Ты сладко ль спишь, желанный мой,
Какие видишь сны?..»
Сторонкой, не по коврику,
Прокралась я в швейцарскую.
Прощай, свидетель падшей славы,
Петровский замок. Ну! не стой,
Пошел! Уже столпы заставы
Белеют; вот уж по Тверской
Возок несется чрез ухабы.
Мелькают мимо будки, бабы,
Мальчишки, лавки, фонари,
Дворцы, сады, монастыри,
Бухарцы, сани, огороды,
Купцы, лачужки, мужики,
Бульвары,
башни, казаки,
Аптеки, магазины моды,
Балконы, львы на воротах
И стаи галок на крестах.
Где прежде финский рыболов,
Печальный пасынок природы,
Один у низких берегов
Бросал в неведомые воды
Свой ветхий невод, ныне там
По оживленным берегам
Громады стройные теснятся
Дворцов и
башен; корабли
Толпой со всех концов земли
К богатым пристаням стремятся...
Открытые сени во
дворце Берендея; в глубине, за точеными балясами переходов, видны вершины деревьев сада, деревянные резные
башни и вышки.
У Вячеслава Иванова на «
башне» — так называлась его квартира на углу самого верхнего этажа высокого дома против Таврического
дворца — по средам, в течение нескольких лет, собиралась культурная элита: поэты, романисты, философы, ученые, художники, актеры.
Прошли Алупку с ее широким зеленоватым, мавританского стиля,
дворцом и с роскошным парком, весь зеленый, кудрявый Мисхор, белый, точно выточенный из сахара, Дюльбер и «Ласточкино гнездо» — красный безобразный дом с
башней, прилепившейся на самом краю отвесной скалы, падающей в море.
Она могла залюбоваться фронтоном, запертой глухой дверью среди жасминной заросли; мостом, где
башни и арки отмечены над быстрой водой глухими углами теней; могла она тщательно оценить
дворец и подметить стиль в хижине.
— Есть и еще грехи: осквернение женщины. Тут и
дворцы, и железная дорога, и броненосцы, и Эйфелева
башня, и подводный телеграфь, а девица осквернена. И таких девиц в Европе не один миллион да еще их же рассылают по всему свету на позор… да.
Знаю, что стоит мне только умереть, и всё это для меня не исчезнет, но видоизменится, как бывают превращения в театрах: из кустов, камней сделаются
дворцы,
башни и т. п.
Это было время, когда на
башне Вячеслава Иванова — так называлась квартира на шестом этаже против Таврического
дворца самого утонченного из русских поэтов-символистов — происходили каждую среду утонченнейшие беседы на эстетико-мистические темы.
Григорий Григорьевич Орлов не удовольствовался этим тесным жилищем и в 1766 году принялся строить в Гатчине, по плану знаменитого архитектора Ринальди, громадный
дворец, наподобие старинного замка, с двумя высокими
башнями по углам.