Неточные совпадения
Раскольников сказал ей свое имя, дал
адрес и обещался завтра же непременно зайти. Девочка ушла в совершенном от него восторге. Был час одиннадцатый, когда он вышел на улицу. Через пять минут он стоял на мосту, ровно на том самом месте, с которого давеча бросилась
женщина.
16-го числа выступить не удалось. Задерживали проводники-китайцы. Они явились на другой день около полудня. Тазы провожали нас от одной фанзы до другой, прося зайти к ним хоть на минутку. По
адресу Дерсу сыпались приветствия,
женщины и дети махали ему руками. Он отвечал им тем же. Так от одной фанзы до другой, с постоянными задержками, мы дошли наконец до последнего тазовского жилья, чему я, откровенно говоря, очень порадовался.
Чарыковский подал ему свою визитную карточку, на которой был его
адрес. Хвалынцев поблагодарил его и обещал приехать. Хотя за все эти дни он уже так успел привыкнуть к своей замкнутости, которая стала ему мила и приятна постоянным обществом умной и молодой
женщины, и хотя в первую минуту он даже с затаенным неудовольствием встретил приглашение капитана, однако же поощрительный, веселый взгляд графини заставил его поколебаться. «К тому же и она нынче не дома», — подумал он и согласился.
Написав это письмо, девушка достала из бювара своей госпожи конверт и начала тщательно выводить
адрес. В это время портьера раскрылась с другой стороны будуара, и в комнату, выпятив зоб, как гусыня, вошла рослая белая
женщина лет сорока пяти, с большим ртом и двухэтажным подбородком. Это была домовая кухарка.
— В то время как мы, русские
женщины, подписываем
адрес madame Adan, не худо бы, чтобы мы протестовали против учреждений, где не внушают уважения к русским началам.
Так, раздражая себя по ночам, Татьяна Берестова дошла до страшной ненависти к княгине Вассе Семеновне и даже к когда-то горячо ею любимой княжне Людмиле. Эта ненависть росла день изо дня еще более потому, что не смела проявляться наружу, а напротив, должна была тщательно скрываться под маской почтительной и даже горячей любви по
адресу обеих ненавидимых Татьяной Берестовой
женщин. Нужно было одну каплю, чтобы чаша переполнилась и полилась через край. Эта капля явилась.
Приятели дошли до угла Невского и Морской. Граф вынул записную книжку и на клочке бумаги написал графине несколько слов. Вручив эту сложенную лишь вдвое полуоткрытую записку посыльному, он приказал ему отнести по написанному на ней
адресу, не сообразив или же прямо не думая, что такая бестактность может оскорбить молодую
женщину.
— Но если это правда! — прошептал он. — У меня нет врагов! И притом этот подробный
адрес… Нет, это, должно быть, правда… Она не любит меня… О, позор, позор! Обманут, обманут ею… О, несчастная, презренная
женщина… Ничто не удержало ее, бесстыдную, от преступной страсти — даже мысль о своем ребенке не могла спасти ее! Она украла мою честь и покрыла позором мое имя и колыбель своего ребенка… А я… я любил ее так искренно… Я все еще люблю ее и теперь!.. О, как справедливо было мое подозрение… Это ужасно, ужасно!
Взоры его машинально остановились на запечатанном пакете, форма и
адрес которого обратили на себя его внимание: это было простое письмо с надписью на английском языке: «Императору одному». Слова эти были написаны беглым почерком, казалось, принадлежавшим руке
женщины.
Напрасно первые пускали по его
адресу стрелы своих прекрасных глаз и строили коварные, но, вместе с тем, и многообещающие улыбки, напрасно довольно прозрачно намекали на выдающиеся достоинства своих дочерей, как будущих хозяек и матерей, и яркими красками рисовали прелести семейной жизни, теплоту атмосферы у домашнего очага, огонь в котором поддерживается нежной рукой любимой
женщины.
Это были единственные симпатичные и благородные слова, сказанные по
адресу молодой
женщины.
Тем более, что граф сам сознавал свою позорную слабость, что ярко выражалась в том, что, несмотря на роковое влияние на него женской красоты вообще и некоторых представительниц прекрасного пола в особенности, к
женщинам в общем он относился озлобленно: любимой тенденцией его по
адресу правнучек праматери Евы было следующее...
— Вот, видите ли, душа моя, я узнала, что одна гадкая
женщина — она живет в своей квартире,
адрес я вам дам — завладела девочкой лет шестнадцати, завладела и торгует ею…
Ему не хотелось, чтобы она узнала имя, фамилию и
адрес той
женщины.
— Петя мне говорил, что вы хотите оставить деньги той
женщине, у которой она живет. Вы знаете
адрес?