Неточные совпадения
Но явилась помощь, — в школу неожиданно приехал епископ Хрисанф [Епископ Хрисанф —
автор известного трехтомного труда — «Религии древнего мира», статьи — «Египетский метампсихоз», а также публицистической статьи — «О браке и женщине». Эта статья, в юности прочитанная мною, произвела на меня сильное впечатление. Кажется, я неверно
привел титул ее. Напечатана в каком-то богословском журнале семидесятых годов. (Комментарий М. Горького.)], похожий на колдуна и, помнится, горбатый.
Автор заранее предчувствует ту грозу обвинений, которая справедливо должна разразиться над Калиновичем, и в оправдание своего героя считает себя вправе
привести только некоторые случаи, попадавшиеся ему в жизни.
Владелец восьмидесяти двух душ, которых он освободил перед смертию, иллюминат, старый гёттингенский студент,
автор рукописного сочинения о «Проступлениях или прообразованиях духа в мире», сочинения, в котором шеллингианизм, сведенборгианизм и республиканизм смешались самым оригинальным образом, отец Берсенева
привез его в Москву еще мальчиком, тотчас после кончины его матери, и сам занялся его воспитанием.
Само собою разумеется, что он при этом может пользоваться всеми средствами, какие найдет пригодными, лишь бы они не искажали сущности дела: он может вас
приводить в ужас или в умиление, в смех или в слезы, заставлять
автора делать невыгодные для него признания или доводить его до невозможности отвечать.
Исследование вопроса о сущности прекрасного
привело автора к убеждению, что прекрасное есть — жизнь.
Уважение к действительной жизни, недоверчивость к априорическим, хотя бы и приятным для фантазии, гипотезам, вот характер направления, господствующего ныне в науке.
Автору кажется, что необходимо
привести к этому знаменателю и наши эстетические убеждения, если еще стоит говорить об эстетике.
Сущность понятий, излагаемых
автором, ручается за то, что он желал бы, если б мог,
привести в своем сочинении многочисленные факты, из которых выведены его мнения.
Чтобы утвердить Русский язык на правилах и
привести в систему, Монархиня основала Академию Словесности, по примеру Французской, и мы обязаны сему трудолюбивому обществу Полным Российским Словарем, нужным для всякого и необходимым для
Авторов.
Мы и обратились к этому пути: мы анализировали характеры, изображенные Марком Вовчком,
приводили обстоятельства, способствовавшие правильному или ложному ходу их развития, припоминали русскую действительность и говорили, насколько, по нашему мнению, верно и живо воспроизведены
автором русские характеры, насколько обширно значение тех явлений, которых он коснулся.
А почему у нас это «обращение в ветошку» так легко и удобно, — об этом проницательный читатель не ждет, конечно, от нас решительных объяснений: для них еще время не пришло.
Приведем лишь несколько самых общих черт, на которые находим указания даже прямо в произведениях
автора, по поводу которого нам представляются все эти вопросы.
— Если бы… Я вам скажу откровенно: я не могу думать, чтоб это сталось, потому что я… стара и трусиха; но если бы со мною случилось такое несчастие, то, смею вас уверить, я не захотела бы искать спасения в повороте назад. Это проводится в иных романах, но и там это в честных людях производит отвращение и от героинь, и от
автора, и в жизни… не дай бог мне видеть женщины, которую, как Катя Шорова говорила: «повозят, повозят, назад
привезут».
И я был приятно изумлен, найдя в его-депеше к г. Русанову искреннее сожаление о том, что нездоровье помешало ему быть у него и познакомиться с
автором тех романов… и тут стояло такое лестное определение этих романов, что я и теперь, по прошествии более двадцати лет, затрудняюсь
привести его, хотя и не забыл английского текста.
«Успенский, не умеющий отличить „поэтическое“ от „крепостнического“, — это, знаете, уж чересчур!» — с негодованием писал Михайловский. И запрашивал Богучарского: почему он скрыл от читателей конец цитаты из Успенского, изменяющий смысл всей цитаты? Почему не
привел из Успенского такого-то места, опровергающего выводы
автора? Кончал он свою статью так...
Нанявши помещение под магазин, он съездил в Москву и
привез оттуда много старых и новейших
авторов и много учебников, и расставил все это добро по полкам.
В исторических сочинениях о 1812-м годе авторы-французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и
приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы-русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план Скифской войны заманиванья Наполеона в глубь России и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому-то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, на проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий.