Цитаты из русской классики со словом «лубянский»
— Не частичку, а все, что имел! — выразительно поправил Лубянский; — и завещал нам еще быть твердыми и честными людьми русскими. Впрочем, это до вас, господа, не касается: вы ведь поляки. — И, проговорив все это довольно резким тоном, старик круто повернул от них в другую сторону.
Не скоро пришел в себя старый Лубянский, но все-таки мало-помалу более спокойное, сознательное горе тихо овладело им, и среди этого горя нашлось еще место надежде. Надежда же явилась потому, что слишком велика была любовь его.
— Ну, спасибо, спасибо, голубчик, — заговорил Лубянский, торопливо порывшись в кармане и сунув в руку дворника какую-то монетку. — На, на, возьми себе! Пойдемте, Андрей Павлыч… Пойдемте отсюда… Что ж нам здесь делать?
— Шпионов?.. Каких это шпионов? — поднял на нее глаза Лубянский.
Лубянский побледнел и стоял, словно бы на него столбняк нашел. Взволнованный и перетревоженный, в страхе за чтеца, он искал глазами Пшецыньского, но того не было в зале. Полковник ограничился только присылкою премии, а сам не почтил вечера своим присутствием.
— Вы!.. Да что такое вы? — досадливо горячился Лубянский.
— Иное?.. Да что ж иное? Затц говорила… что у этого… у Полоярова… Но ведь Затц дура… она врет это… этого быть не может, — с одышкой сказал наконец Лубянский.
— Что «может быть»? — жадно и тревожно обернулся на нее Лубянский.
— А по ночам в Гулянкины трактиры ездить с порядочною девушкою, это, по-вашему, не бесчестно? — презрительно и строго спросил его Лубянский.
И старик торопливым шагом побрел от ворот, где провожал его глазами удивленный дворник. Устинов пошел следом и стал замечать, что Лубянский усиленно старается придать себе бодрость. Но вот завернули они за угол, и здесь уже Петр Петрович не выдержал: оперши на руку голову, он прислонился локтями к забору и как-то странно закашлялся; но это был не кашель, а глухие старческие рыдания, которые, сжимая горло, с трудом вырывались из груди.
Учитель тихо отошел на несколько шагов в сторону, чтобы не мешать своим присутствием этому порыву глубокого горя, и в то же время не спускал внимательных глаз со старика, будучи готов при первой надобности подать ему какую-либо помощь. Прошло несколько минут, пока нарыдался Лубянский. Тихо отклонясь от забора, он, шатаючись, сделал два шага и присел на тумбу, подперев свой лоб рукою.
— Пожалуйте-ка сюда, господин Лубянский! — издали обратился он к Петру Петровичу тем официально-деревянным тоном, который не предвещал ничего доброго. Старик и чувствовал, и понимал, что во всяком случае ему решительно нечего говорить, нечего привести в свою защиту и оправдание, и потому он только произнес себе мысленно: «помяни, Господи, царя Давида и всю кротость его!» и, по возможности, твердо и спокойно подошел к губернатору.
Могила была, наконец, зарыта. Двое могильщиков, сняв шапки и медля уходить, стояли в ожидании «чайка-с». Лубянский дал сколько-то мелочи, и они удалились с бесконечно-светлыми лицами, что, по-видимому, так противоречило их мрачной профессии.
Но… и отказываться было уже поздно: все необходимые предварительные расходы уже сделаны, деньги затрачены, а Лубянский вообще был далеко не из числа обладателей излишних капиталов.
— Эх, да ведь надо ж с собой делать что-нибудь! — беззаветно махнул рукою Лубянский. — Ведь меня тоже тоска взяла жить-то так, как я живу! Сами вы посудите, сударыня, что бы я стал делать? Вернуться в Славнобубенск — ну, претит мне это! Не могу! И думал уж было, да не могу!.. И вы сами, конечно, хорошо понимаете мои чувства, отчего и почему не могу я… ведь там мне на каждом шагу…
Кажется, во всем городе Славнобубенске только и осталось три-четыре человека, отношения которых ни на йоту не изменились к Андрею Павловичу, и это были: Хвалынцев, майор Лубянский да Татьяна Николаевна со своею старою теткою. Все остальное разом отшатнулось от учителя.
— Отставной майор Лубянский, — отрекомендовался Петр Петрович и протянул вперед руку с докладной запиской.
Лубянский подошел к нему твердым шагом.
— А не была тут вечером… молодая… девушка? — с трудом проговорил Лубянский.
— Где была, Нюточка? — ласково и тихо обратился к ней Лубянский.
— Покориться! — усмехнулся Лубянский! — да что ж тут и делать-то больше, сударыня моя, как не покориться…
— Да что, голубчик, скверно старикам стало жить на свете, скверно! — с глубоким, сокрушенным вздохом покачал головой Лубянский.
В это время мимо их сходил со ступенек Лубянский. Он был растроган и шел, уныло понурив голову.
Мрачный и смущенный, вернулся он в номер гостиницы, где нетерпеливо ожидал его старик Лубянский.
Предложения со словом «лубянский»
- Поэму «Про это», как и многие другие свои произведения, поэт писал в комнате, расположенной в густонаселённой коммунальной квартире (Лубянский проезд, дом № 3), которую он получил в 1919 году и использовал как рабочий кабинет.
- Когда он вошёл в самый высокий в прямом и переносном смысле лубянский кабинет, там уже сидел, помимо его хозяина, подтянутый седовласый человек – хоть и не старый, но уже в форме генерал-майора госбезопасности.
- Или лубянский стрелок не нашёл свитера с рисунком только волка?
- (все предложения)
Отправить комментарий
Дополнительно
Предложения со словом «лубянский»
Поэму «Про это», как и многие другие свои произведения, поэт писал в комнате, расположенной в густонаселённой коммунальной квартире (Лубянский проезд, дом № 3), которую он получил в 1919 году и использовал как рабочий кабинет.
Когда он вошёл в самый высокий в прямом и переносном смысле лубянский кабинет, там уже сидел, помимо его хозяина, подтянутый седовласый человек – хоть и не старый, но уже в форме генерал-майора госбезопасности.
Или лубянский стрелок не нашёл свитера с рисунком только волка?
- (все предложения)