Когда был изобретён первый паровоз, поэты принялись сетовать на грядущее изничтожение природы; человеческой фантазии рисовались картины страшного будущего – целые континенты без лесов и лугов, иссякшие реки, засохшие растения, погибшие от удушья бабочки.
Нужно признать, что посредством ложного выбора, который он смог в итоге насадить повсюду («ты любишь меня или не любишь?»), он достиг весьма пугающей эффективности в деле утаивания, подавления, изничтожения разнообразнейшей палитры чувств, бесконечных оттенков их интенсивности, какие только могут возникнуть при контакте тел.
Но когда я увидел афганский кишлак, излупленный в пыль советскими ракетами и снарядами, то содрогнулся от жестокости изничтожения даже столь убогого, но последнего обиталища человека.