Мало того, бродячая жизнь мастерового-ученика до того пришлась ему
пу сердцу, что он был бесконечно доволен собой, когда в загаженном сером халате расхаживал по тротуару, посвистывая и выделывая ногами зигзаги.
Маленькой Annette мильон поцелуев от дяди
Пу…Еще последняя просьба: не откажите мне помогать советами добрым моим сестрам, если они будут иметь в них нужду при могущей скоро случиться перемене в их семейных делах.
Неточные совпадения
На юго-западе виднелся лесистый бассейн Пхусуна [Пу-сун — обширный кедровник.], на юго-востоке — море, а на западе — еще какие-то горы.
«А вот он рассерчает: сейчас пустит сюда», скажет кто-нибудь; и действительно, скоро вслед за этим вы увидите впереди себя молнию, дым; часовой, стоящий на бруствере, крикнет: «пу-у-шка!» И вслед за этим мимо вас взвизгнет ядро, шлепнется в землю и воронкой взбросит вкруг себя брызги грязи и камни.
Вспыхивала молния на мрачном далеком горизонте, часовой с бастиона кричал: «пу-ушка!» и ядро, жужжа над ротой, взрывало землю и взбрасывало камни.
Лука(в кухне, напевает). Середь но-очи… пу-уть дорогу не-е видать…
— Ну да, может быть, и он. А потом Наполеона Бона-парте видел. Знаешь, мой друг, мне все говорят, что я на Наполеона Бона-парте похож… а в профиль будто я разительно похож на одного старинного папу? Как ты находишь, мой милый, похож я на па-пу?
— Ах, боже мой! Ну так я их не от-пу-щу на волю. Впрочем, ведь это я только так.
— Нет, нет, два часа тому назад, не бо-лее. Я в монастырь поехал, а он меня взял да и вывалил; так на-пу-гал, — даже теперь сердце не на месте.
Я сделаю себе одно черное бархатное платье, одно белое — пу-де-суа.
Вездесущий, ты будешь в каждом шкапу, // и вина такие расставим по́ столу, // чтоб захотелось пройтись в ки-ка-пу // хмурому Петру Апостолу. // А в рае опять поселим Евочек: // прикажи, — // сегодня ночью ж // со всех бульваров красивейших девочек // я натащу тебе.
Бывало, съедутся господа на охоту, так только и слышишь: пу-пу-пу! пу-пу-пу!
— Пу-хоу, пу-хоу (худо, худо), — говорил Чжан-Бао, делая нетерпеливые жесты рукой.
— Спусти штаны! — резко, каким-то особенным, подозревающим голосом сказал дивизионный врач. — Эге! Это-то? Пу-устяки! Нет, нет, освободить нельзя!