Неточные совпадения
Даже мыши и те сгинули. Капельмейстер, чистоплюй, во все углы носом потыкал, — приказал в мышиные щели толченого стекла насыпать. Тварь божия ему, вишь, помешала. Ну и ушли все скопом в лабаз соседний, не по стеклу ж танцевать. Лапки свои — не казенные. Совсем домовому обидно стало, как своей
последней компании он решился. Ишь хлуп гусиный, — на малое время до лагерного сбора с
командой втиснулся, а распорядки заводит, будто он тут и помирать собрался.
Неточные совпадения
Как и все добрые начальники, бригадир допускал эту
последнюю идею лишь с прискорбием; но мало-помалу он до того вник в нее, что не только смешал
команду с хлебом, но даже начал желать первой пуще
последнего.
Верпы — маленькие якоря, которые, завезя на несколько десятков сажен от фрегата, бросают на дно, а канат от них наматывают на шпиль и вертят
последний, чтобы таким образом сдвинуть судно с места. Это — своего рода домашний способ тушить огонь, до прибытия пожарной
команды.
Места старших заняты грамотными унтер-офицерами и рядовыми, кончившими службу в местных
командах, и разночинцами;
последних, впрочем, очень мало.
Ревунов (не расслышав). Я уже ел, благодарю. Вы говорите: гуся? Благодарю… Да… Старину вспомнил… А ведь приятно, молодой человек! Плывешь себе по морю, горя не знаючи, и… (дрогнувшим голосом) помните этот восторг, когда делают поворот оверштаг! Какой моряк не зажжется при воспоминании об этом маневре?! Ведь как только раздалась
команда: свистать всех наверх, поворот оверштаг — словно электрическая искра пробежала по всем. Начиная от командира и до
последнего матроса — все встрепенулись…
По-прежнему я был учителем и кумиром моей «девичьей
команды». Она состояла из родных моих сестер, «белых Смидовичей» — Юли, Мани, Лизы, и «черных» — Ольги и Инны. Брат этих
последних, Витя Малый, убоялся бездны классической премудрости, вышел из шестого класса гимназии и учился в Казанском юнкерском училище. Дома бывал редко, и я его, при приездах своих на каникулы, не встречал. Подросли и тоже вошли в мою
команду гимназист-подросток Петр и тринадцати-четырнадцатилетняя гимназисточка Маруся — «черные».