Неточные совпадения
Одна из гостиных в доме Сорина, обращенная Константином Треплевым в рабочий кабинет. Направо и налево двери, ведущие во внутренние покои. Прямо стеклянная дверь
на террасу. Кроме обычной гостиной мебели, в правом углу письменный стол, возле левой двери турецкий
диван, шкап
с книгами,
книги на окнах,
на стульях. — Вечер. Горит одна лампа под колпаком. Полумрак. Слышно, как шумят деревья и воет ветер в трубах.
Неточные совпадения
Выступили знакомые подробности: оленьи рога, полки
с книгами, зеркало печи
с отдушником, который давно надо было починить, отцовский
диван, большой стол,
на столе открытая
книга, сломанная пепельница, тетрадь
с его почерком.
— Ну, что же, спать, что ли? — Но, сняв пиджак, бросив его
на диван и глядя
на часы, заговорил снова: — Вот, еду добывать рукописи какой-то сногсшибательной
книги. — Петя Струве
с товарищами изготовил. Говорят: сочинение
на тему «играй назад!». Он ведь еще в 901 году приглашал «назад к Фихте», так вот… А вместе
с этим у эсеров что-то неладно. Вообще — развальчик. Юрин утверждает, что все это — хорошо! Дескать — отсевается мякина и всякий мусор, останется чистейшее, добротное зерно… Н-да…
Озябшими руками Самгин снял очки, протер стекла, оглянулся: маленькая комната, овальный стол,
диван, три кресла и полдюжины мягких стульев малинового цвета у стен, шкаф
с книгами, фисгармония,
на стене большая репродукция
с картины Франца Штука «Грех» — голая женщина,
с грубым лицом, в объятиях змеи, толстой, как водосточная труба, голова змеи —
на плече женщины.
Если оказывалась
книга в богатом переплете лежащею
на диване,
на стуле, — Надежда Васильевна ставила ее
на полку; если западал слишком вольный луч солнца и играл
на хрустале,
на зеркале,
на серебре, — Анна Васильевна находила, что глазам больно, молча указывала человеку пальцем
на портьеру, и тяжелая, негнущаяся шелковая завеса мерно падала
с петли и закрывала свет.
— Сейчас, — сказал ему князь, не поздоровавшись
с ним, и, обратясь к нам спиной, стал вынимать из конторки нужные бумаги и счеты. Что до меня, я был решительно обижен последними словами князя; намек
на бесчестность Версилова был так ясен (и так удивителен!), что нельзя было оставить его без радикального разъяснения. Но при Стебелькове невозможно было. Я разлегся опять
на диване и развернул лежавшую передо мной
книгу.