Неточные совпадения
Раз — это еще в деревне
было — застала я его в саду с одною дамой, и
ушла я…
ушла, куда глаза мои глядят, и не знаю, как очутилась на паперти, упала на колени: «Царица, говорю, небесная!» А на дворе ночь, месяц светит…
Панауров любил вкусно
поесть, любил хорошую сервировку, музыку за обедом, спичи, поклоны лакеев, которым небрежно бросал на чай по десяти и даже по двадцати пяти рублей; он участвовал всегда во всех подписках и лотереях, посылал знакомым именинницам букеты, покупал чашки, подстаканники, запонки, галстуки, трости, духи, мундштуки, трубки, собачек, попугаев, японские вещи, древности, ночные сорочки у него
были шелковые, кровать из черного дерева с перламутром, халат настоящий бухарский и т. п., и на все это ежедневно
уходила, как сам он выражался, «прорва» денег.
Но немного погодя ей уже
было жаль отца, и когда он
уходил в клуб, она проводила его вниз и сама заперла за ним дверь.
Потом, когда меня отдали в гимназию, я до обеда учился, а от обеда до вечера должен
был сидеть все в том же амбаре, и так до 22 лет, пока я не познакомился в университете с Ярцевым, который убедил меня
уйти из отцовского дома.
Видно
было, что она ложилась спать, как только приходила домой, и, вставая утром, тотчас же
уходила из дому.
— Глупо, Полина! — крикнул Лаптев. — Она берет у меня деньги потому, что для нее решительно все равно,
есть они у нее или нет. Она честный, чистый человек. Вышла она за меня просто потому, что ей хотелось
уйти от отца, вот и все.
Было много свидетельниц-прачек; они показывали, что подсудимый часто бывал у хозяйки, содержательницы прачечной; под Воздвиженье он пришел поздно вечером и стал просить денег, чтобы опохмелиться, но никто ему не дал; тогда он
ушел, но через час вернулся и принес с собой пива и мятных пряников для девушек.
Ужинать накрыли на террасе;
было тепло и тихо, но Юлия куталась в платок и жаловалась на сырость. Когда потемнело, ей почему-то стало не по себе, она вся вздрагивала и упрашивала гостей посидеть подольше; она угощала их вином и после ужина приказала подать коньяку, чтобы они не
уходили. Ей не хотелось оставаться одной с детьми и прислугой.
Гости
выпили весь коньяк и собрались
уходить.
Был уже одиннадцатый час, а по-дачному это поздно.
Был осенний день. Юлия только что пошла во флигель плакать, а Лаптев лежал в кабинете на диване и придумывал, куда бы
уйти. Как раз в это время Петр доложил, что пришла Рассудина. Лаптев обрадовался очень, вскочил и пошел навстречу нежданной гостье, своей бывшей подруге, о которой он уже почти стал забывать. С того вечера, как он видел ее в последний раз, она нисколько не изменилась и
была все такая же.
Ярцева дома не
было. Рассудина села за рояль и принялась за скучные, трудные экзерцисы, приказав Лаптеву не мешать ей. И он не развлекал ее разговорами, а сидел в стороне и перелистывал «Вестник Европы». Проиграв два часа, — это
была ее дневная порция, — она
поела чего-то в кухне и
ушла на уроки. Лаптев прочел продолжение какого-то романа, потом долго сидел, не читая и не испытывая скуки и довольный, что уже опоздал домой к обеду.
Тон, каким это
было сказано, и равнодушные глаза Рассудиной окончательно смутили его. У нее уже не
было никаких чувств к нему, кроме желания, чтобы он поскорее
ушел, — и как это не
было похоже на прежнюю любовь! Он вышел, не пожав ей руки, и казалось ему, что она окликнет его и позовет назад, но послышались опять гаммы, и он, медленно спускаясь по лестнице, понял, что он уже чужой для нее.
Он
был своим человеком, ему доверяли вполне, и когда,
уходя из амбара, он забирал из кассы всю выручку и набивал ею карманы, то это не возбуждало никаких подозрений.
— Все это, наконец, мне надоело! — рассердился Лаптев. — Пожалуйста, теперь
будьте вы моим благодетелем, объясните, в каком положении наши дела. Не извольте считать меня мальчишкой, иначе я завтра же закрою амбар. Отец ослеп, брат в сумасшедшем доме, племянницы мои еще молоды; это дело я ненавижу, я охотно бы
ушел, но заменить меня некому, вы сами знаете. Бросьте же политику, ради бога!
Но что же мешает ему бросить и миллионы, и дело, и
уйти из этого садика и двора, которые
были ненавистны ему еще с детства?
Но он все стоял и не
уходил, и спрашивал себя: «Что же меня держит здесь?» И ему
было досадно и на себя, и на эту черную собаку, которая валялась на камнях, а не шла в поле, в лес, где бы она
была независима, радостна. И ему, и этой собаке мешало
уйти со двора, очевидно, одно и то же: привычка к неволе, к рабскому состоянию…
Шагах в пятидесяти оттуда, на вязком берегу, в густой траве, стояли по колени в тине два буйвола. Они, склонив головы, пристально и робко смотрели на эту толпу, не зная, что им делать. Их тут нечаянно застали: это было видно по их позе и напряженному вниманию, с которым они сторожили минуту, чтоб уйти; а
уйти было некуда: направо ли, налево ли, все надо проходить чрез толпу или идти в речку.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Пустяки, совершенные пустяки! Я никогда не
была червонная дама. (Поспешно
уходит вместе с Марьей Антоновной и говорит за сценою.)Этакое вдруг вообразится! червонная дама! Бог знает что такое!
Слесарша (
уходя).Не позабудь, отец наш!
будь милостив!
— Нет. Он в своей каморочке // Шесть дней лежал безвыходно, // Потом
ушел в леса, // Так
пел, так плакал дедушка, // Что лес стонал! А осенью //
Ушел на покаяние // В Песочный монастырь.
«Скучаешь, видно, дяденька?» // — Нет, тут статья особая, // Не скука тут — война! // И сам, и люди вечером //
Уйдут, а к Федосеичу // В каморку враг: поборемся! // Борюсь я десять лет. // Как
выпьешь рюмку лишнюю, // Махорки как накуришься, // Как эта печь накалится // Да свечка нагорит — // Так тут устой… — // Я вспомнила // Про богатырство дедово: // «Ты, дядюшка, — сказала я, — // Должно
быть, богатырь».
— Филипп на Благовещенье //
Ушел, а на Казанскую // Я сына родила. // Как писаный
был Демушка! // Краса взята у солнышка, // У снегу белизна, // У маку губы алые, // Бровь черная у соболя, // У соболя сибирского, // У сокола глаза! // Весь гнев с души красавец мой // Согнал улыбкой ангельской, // Как солнышко весеннее // Сгоняет снег с полей… // Не стала я тревожиться, // Что ни велят — работаю, // Как ни бранят — молчу.