На страницах альбома, который перелистывал Тетюев, нашли себе, может быть,
последний приют самые блестящие полуимена, какие создавали за последние двадцать пять лет такие центры европейской цивилизации, как Париж, Вена, Берлин, Лондон и Петербург.
Неточные совпадения
Последние известия о Марье Александровне заключаются в том, что она едет в Петербург искать места. Значит, не осуществилась ее фантастическая мысль ухаживать за матерью покойного своего жениха. Я ей это предсказывал, но она ничего не хотела слушать. Добрая женщина, но вся на ходулях. От души желаю ей найти
приют. Жаль, что она не умела остаться в институте…
И, прежний сняв венок, — они венец терновый, // Увитый лаврами, надели на него, // Но иглы тайные сурово // Язвили славное чело. // Отравлены его
последние мгновенья // Коварным шепотом насмешливых невежд, // И умер он — с напрасной жаждой мщенья, // С досадой тайною обманутых надежд. // Замолкли звуки чудных песен, // Не раздаваться им опять: //
Приют певца угрюм и тесен, // И на устах его печать.
При
последних трепетаниях закатных лучей солнца они перешли плашкоутный мост, соединяющий ярмарочный город с настоящим городом, и в быстро густеющей тени сумерек стали подниматься в гору по пустынному нижегородскому взвозу. Здесь, на этом взвозе, в ярмарочную, да и не в ярмарочную пору, как говорили, бывало нечисто: тут в ночной тьме бродили уличные грабители и воришки, и тут же, под сенью обвалов, ютился гнилой разврат, не имеющий
приюта даже за рогожами кабачных выставок.
Строгое понятие Бенни о нравах и приличии было шокировано этим до
последней степени; но, с другой стороны, он чувствовал, что нельзя же отослать женщину, приходящую среди ночи искать себе
приюта.
Только на другой день посыльный принес заболевшей от волнения Екатерине Ивановне письмо от Сони, где девушка слезно молила «ради Христа добрую благодетельницу» не возвращать ее в
приют, не отнимать у нее
последней радости, не лишать давно желанной и теперь исполненной заветной мечты.