Неточные совпадения
Очнувшись, снял он со стены дедовскую нагайку и уже хотел было покропить ею спину бедного Петра, как откуда ни возьмись шестилетний брат Пидоркин, Ивась, прибежал и
в испуге схватил ручонками его за ноги, закричав: «Тятя, тятя! не
бей Петруся!» Что прикажешь делать? у отца сердце не каменное: повесивши нагайку на стену, вывел он его потихоньку из хаты: «Если ты мне когда-нибудь покажешься
в хате или хоть только под окнами, то слушай, Петро: ей-богу, пропадут черные усы, да и оселедец твой, вот уже он два раза обматывается около уха, не будь я Терентий Корж, если не распрощается с твоею макушей!» Сказавши это, дал он ему легонькою рукою стусана
в затылок, так что Петрусь, невзвидя земли, полетел стремглав.
Притаившись, я соображал: пороть — значит расшивать платья, отданные
в краску, а сечь и
бить — одно и то же, видимо.
Бьют лошадей, собак, кошек;
в Астрахани будочники
бьют персиян, — это я видел. Но я никогда не видал, чтоб так
били маленьких, и хотя здесь дядья щелкали своих то по лбу, то по
затылку, — дети относились к этому равнодушно, только почесывая ушибленное место. Я не однажды спрашивал их:
Судьба меня душит, она меня давит… // То сердце царапнет, то
бьёт по
затылку, // Сударку — и ту для меня не оставит. // Одно оставляет мне — водки бутылку… // Стоит предо мною бутылка вина… // Блестит при луне, как смеётся она… // Вином я сердечные раны лечу: // С вина
в голове зародится туман, // Я думать не стану и спать захочу… // Не выпить ли лучше ещё мне стакан? // Я — выпью!.. Пусть те, кому спится, не пьют! // Мне думы уснуть не дают…
Платонов. Пойдем! Иду, но если бы ты знала, как мне не хочется идти!.. Пойду не я к тебе, а черт, который
бьет меня теперь по
затылку: иди, иди! Пойми же! Если моя совесть не принимает твоей любви, то только потому, что она глубоко убеждена
в том, что ты делаешь непоправимую ошибку…
Зевая и лениво всей пятерней почесывая
в затылке, из кельи уставщицы Аркадии выползла толстая, рябая, с подслеповатыми гноившимися глазами канонница. Неспешным шагом дошла она до часовенной паперти и перед иконой, поставленной над входной дверью, положила семипоклонный начал… Потом медленно потянулась к полке, взяла с нее деревянный молот и ударила
в било… Заутреня!