Настасья Тимофеевна. Андрей Андреич виноват… Вчерась он был и обещал привесть самого
настоящего генерала. (Вздыхает.) Должно, не нашел нигде, а то привел бы… Нешто нам жалко? Для родного дитя мы ничего не пожалеем. Генерал так генерал…
Неточные совпадения
Нюнин. Постойте, господа, не ешьте! Погодите! Настасья Тимофеевна, на минуточку! Пожалуйте сюда! (Ведет Настасью Тимофеевну в сторону, запыхавшись.) Послушайте… Сейчас придет
генерал… Наконец нашел-таки… Просто замучился…
Генерал настоящий, солидный такой, старый, лет, пожалуй, восемьдесят, а то и девяносто…
Генерал Голубко был
настоящий генерал, какие были только при императоре Николае, — высокий, плечистый, представительный, грозный, справедливый, вспыльчивый, по-солдатски грубый и по-солдатски простой.
Но как ни уговаривала Раиса Павловна своего Ришелье, как ни старалась поднять в нем упадавший дух мужества, он все-таки трусил генерала и крепко трусил. Даже сердце у него екнуло, когда он опять увидал этого генерала с деловой нахмуренной физиономией. Ведь
настоящий генерал, ученая голова, профессор, что там Раиса Павловна ни говори…
Неточные совпадения
Эта тонкая лесть и вся изящно-роскошная обстановка жизни в доме
генерала сделали то, что Нехлюдов весь отдался удовольствию красивой обстановки, вкусной пищи и легкости и приятности отношений с благовоспитанными людьми своего привычного круга, как будто всё то, среди чего он жил в последнее время, был сон, от которого он проснулся к
настоящей действительности.
Генерал-губернатор Западной Сибири Пестель, отец знаменитого Пестеля, казненного Николаем, был
настоящий римский проконсул, да еще из самых яростных.
Наконец в газетах появился известный рескрипт генерал-губернатору Западного края. Полковник Гуслицын прислал Пустотелову номер «Московских ведомостей», в котором был напечатан рескрипт, так что, по-настоящему, не оставалось и места для каких бы то ни было сомнений.
— Именно, князь, и как прекрасно вы это объясняете, сообразно с собственным вашим сердцем! — восторженно вскричал
генерал, и, странно,
настоящие слезы заблистали в глазах его.
— Что делать — судьба! — вскидывал плечами
генерал, и долго еще он повторял это полюбившееся ему словечко. Прибавим, что, как деловому человеку, ему тоже многое чрезвычайно не понравилось в
настоящем положении всех этих вещей, а главное — неясность дела; но до времени он тоже решился молчать и глядеть… в глаза Лизавете Прокофьевне.