Неточные совпадения
И когда я стоял
у двери и смотрел,
как Орлов пьет кофе, я чувствовал себя не лакеем, а человеком, которому интересно все на свете, даже
Орлов.
Орлов был совершенно равнодушен к громкой деятельности своего отца и имел такой вид,
как будто не слыхал о ней или
как будто отец
у него давно умер.
Но тотчас же порядок мыслей
у нее обрывался, и она говорила о новой квартире, об обоях, лошадях, о путешествии в Швейцарию и Италию.
Орлов же был утомлен поездкой по ресторанам и магазинам и продолжал испытывать то смущение перед самим собой,
какое я заметил
у него утром. Он улыбался, но больше из вежливости, чем от удовольствия, и когда она говорила о чем-нибудь серьезно, то он иронически соглашался: «О да!»
Затем я расскажу вам, что происходило в ближайший четверг. В этот день
Орлов и Зинаида Федоровна обедали
у Контана или Донона. Вернулся домой только один
Орлов, а Зинаида Федоровна уехала,
как я узнал потом, на Петербургскую сторону к своей старой гувернантке, чтобы переждать
у нее время, пока
у нас будут гости. Орлову не хотелось показывать ее своим приятелям. Это понял я утром за кофе, когда он стал уверять ее, что ради ее спокойствия необходимо отменить четверги.
Я вышел из кабинета и не знаю,
какой ответ получил
Орлов.
Как бы то ни было, Поля осталась
у нас. После этого Зинаида Федоровна ни за чем уже не обращалась к ней и, видимо, старалась обходиться без ее услуг; когда Поля подавала ей что-нибудь или даже только проходила мимо, звеня своим браслетом и треща юбками, то она вздрагивала.
В эту ночь
у меня сильно болел бок, и я до самого утра не мог согреться и уснуть. Мне слышно было,
как Орлов прошел из спальни к себе в кабинет. Просидев там около часа, он позвонил. От боли и утомления я забыл о всех порядках и приличиях в свете и отправился в кабинет в одном нижнем белье и босой.
Орлов в халате и в шапочке стоял в дверях и ждал меня.
Обед приносили из ресторана, квартирного вопроса
Орлов просил не поднимать впредь до возвращения из-за границы, а о путешествии говорил, что нельзя ехать раньше, чем
у него отрастут длинные волосы, так
как таскаться по отелям и служить идее нельзя без длинных волос.
Вдруг в передней раздался звонок.
У меня екнуло сердце. Уж не
Орлов ли это, которому пожаловался на меня Кукушкин?
Как мы с ним встретимся? Я пошел отворять. Это была Поля. Она вошла, стряхнула в передней со своего бурнуса снег и, не сказав мне ни слова, отправилась к себе. Когда я вернулся в гостиную, Зинаида Федоровна, бледная,
как мертвец, стояла среди комнаты и большими глазами смотрела мне навстречу.
— Так-с. А
у меня все по-старому, никаких особенных перемен, — живо заговорил он, заметив, что я оглядываю кабинет. — Отец,
как вы знаете, в отставке и уже на покое, я все там же. Пекарского помните? Он все такой же. Грузин в прошлом году умер от дифтерита. Ну-с, Кукушкин жив и частенько вспоминает о вас. Кстати, — продолжал
Орлов, застенчиво опуская глаза, — когда Кукушкин узнал, кто вы, то стал везде рассказывать, что вы будто учинили на него нападение, хотели его убить, и он едва спасся.
— «Лети-ка, Летика», — сказал я себе, — быстро заговорил он, — когда я с кабельного мола увидел, как танцуют вокруг брашпиля наши ребята, поплевывая в ладони. У меня глаз,
как у орла. И я полетел; я так дышал на лодочника, что человек вспотел от волнения. Капитан, вы хотели оставить меня на берегу?
— Да какой ты князь! — недобро рассмеялась Зара. — Разве такие князья бывают? Вот наиб — князь… видный, высокий, усы в палец, глаза,
как у орла… А ты маленький, потешный, точно безрогий горный козел с переломанными ногами.
Неточные совпадения
— И очень просто быть пророками в двуглавом вашем государстве. Вы не замечаете, что
у вашего
орла огромная мужицкая голова смотрит направо, а налево смотрит только маленькая голова революционеров? Ну, так когда вы свернете голову мужика налево, так вы увидите,
каким он сделает себя царем над вами!
— Вы — оптимист, — возражал ему большой, толстогубый Тарасов, выдувая в
как ф, грозя пальцем и разглядывая Змиева неподвижным, мутноватым взглядом темных глаз. — Что значит: Россия пробуждается? Ну, признаем, что
у нас завелся еще двуглавый
орел в лице двух социалистических, скажем, партий. Но — это не на земле, а над землей.
От него отказались,
как от человека ни на
какую работу не годного — «лядащаго»,
как говорится
у нас в
Орле.
— Таких рассказов я, человек неопытный и в деревне не «живалый» (
как у нас в
Орле говорится), наслушался вдоволь.
У них и
у нас запало с ранних лет одно сильное, безотчетное, физиологическое, страстное чувство, которое они принимали за воспоминание, а мы — за пророчество: чувство безграничной, обхватывающей все существование любви к русскому народу, русскому быту, к русскому складу ума. И мы,
как Янус или
как двуглавый
орел, смотрели в разные стороны, в то время
как сердце билось одно.