Неточные совпадения
— Вербуйте меня. Вы читали Бальзака? — спросила она вдруг, обернувшись. — Читали? Его
роман «Père Goriot» [«Отец Горио» (франц.).] кончается тем, что герой
глядит с вершины холма
на Париж и грозит этому городу: «Теперь мы разделаемся!» — и после этого начинает новую жизнь. Так и я, когда из вагона взгляну в последний раз
на Петербург, то скажу ему: «Теперь мы разделаемся!»
Неточные совпадения
Еще страшней, еще чуднее: // Вот рак верхом
на пауке, // Вот череп
на гусиной шее // Вертится в красном колпаке, // Вот мельница вприсядку пляшет // И крыльями трещит и машет; // Лай, хохот, пенье, свист и хлоп, // Людская молвь и конский топ! // Но что подумала Татьяна, // Когда узнала меж гостей // Того, кто мил и страшен ей, // Героя нашего
романа! // Онегин за столом сидит // И в дверь украдкою
глядит.
Замолчали, прислушиваясь. Клим стоял у буфета, крепко вытирая руки платком. Лидия сидела неподвижно, упорно
глядя на золотое копьецо свечи. Мелкие мысли одолевали Клима. «Доктор говорил с Лидией почтительно, как с дамой. Это, конечно, потому, что Варавка играет в городе все более видную роль. Снова в городе начнут говорить о ней, как говорили о детском ее
романе с Туробоевым. Неприятно, что Макарова уложили
на мою постель. Лучше бы отвести его
на чердак. И ему спокойней».
Самгин чувствовал себя человеком, который случайно попал за кулисы театра, в среду третьестепенных актеров, которые не заняты в драме, разыгрываемой
на сцене, и не понимают ее значения.
Глядя на свое отражение в зеркале,
на сухую фигурку, сероватое, угнетенное лицо, он вспомнил фразу из какого-то французского
романа:
Глядя, как они, окутанные в яркие ткани, в кружевах, цветах и страусовых перьях, полулежа
на подушках причудливых экипажей, смотрят
на людей равнодушно или надменно, ласково или вызывающе улыбаясь, он вспоминал суровые
романы Золя, пряные рассказы Мопассана и пытался определить, которая из этих женщин родня Нана или Рене Саккар, m-me де Бюрн или героиням Октава Фелье, Жоржа Онэ, героиням модных пьес Бернштейна?
— Человек несимпатичный, но — интересный, — тихо заговорил Иноков. —
Глядя на него, я, бывало, думал: откуда у него эти судороги ума? Страшно ему жить или стыдно? Теперь мне думается, что стыдился он своего богатства, бездолья,
романа с этой шалой бабой. Умный он был.