Неточные совпадения
А Ольга Ивановна прислушивалась то
к голосу Рябовского, то
к тишине ночи и думала о том,
что она бессмертна и никогда не умрет.
Все,
что он создал до сих пор, прекрасно, ново и необыкновенно, а то,
что создаст он со временем, когда с возмужалостью окрепнет его редкий талант, будет поразительно, неизмеримо высоко, и это видно по его лицу, по манере выражаться и по его отношению
к природе.
Чтобы приласкаться
к нему и показать,
что она не сердится, Ольга Ивановна подошла
к нему, молча поцеловала и провела гребенкой по его белокурым волосам. Ей захотелось причесать его.
—
Что такое? — спросил он, вздрогнув, точно
к нему прикоснулись чем-то холодным, и открыл глаза. —
Что такое? Оставьте меня в покое, прошу вас.
Но, напившись кофе, она соображала,
что Рябовский отнял у нее мужа и
что теперь она осталась без мужа и без Рябовского; потом она вспоминала разговоры своих знакомых о том,
что Рябовский готовит
к выставке нечто поразительное, смесь пейзажа с жанром, во вкусе Поленова, отчего все, кто бывает в его мастерской, приходят в восторг; но ведь это, думала она, он создал под ее влиянием, и вообще благодаря ее влиянию он сильно изменился
к лучшему.
И вспоминала она также,
что в последний раз он приходил
к ней в каком-то сером сюртучке с искрами и в новом галстуке и спрашивал томно: «Я красив?» И в самом деле, он, изящный, со своими длинными кудрями и с голубыми глазами, был очень красив (или, быть может, так показалось) и был ласков с ней.
Потом она начинала умолять его, чтобы он любил ее, не бросал, чтобы пожалел ее, бедную и несчастную. Она плакала, целовала ему руки, требовала, чтобы он клялся ей в любви, доказывала ему,
что без ее хорошего влияния он собьется с пути и погибнет. И, испортив ему хорошее настроение духа и чувствуя себя униженной, она уезжала
к портнихе или
к знакомой актрисе похлопотать насчет билета.
Если она не заставала его в мастерской, то оставляла ему письмо, в котором клялась,
что если он сегодня не придет
к ней, то она непременно отравится. Он трусил, приходил
к ней и оставался обедать. Не стесняясь присутствием мужа, он говорил ей дерзости, она отвечала ему тем же. Оба чувствовали,
что они связывают друг друга,
что они деспоты и враги, и злились, и от злости не замечали,
что оба они неприличны и
что даже стриженый Коростелев понимает все. После обеда Рябовский спешил проститься и уйти.
Он, морщась и щуря глаза, называл какую-нибудь даму, общую знакомую, и было видно,
что это он смеется над ее ревностью и хочет досадить ей. Она шла
к себе в спальню и ложилась в постель; от ревности, досады, чувства унижения и стыда она кусала подушку и начинала громко рыдать. Дымов оставлял Коростелева в гостиной, шел в спальню и, сконфуженный, растерянный, говорил тихо...
Не зная, как усмирить в себе тяжелую ревность, от которой даже в висках ломило, и думая,
что еще можно поправить дело, она умывалась, пудрила заплаканное лицо и летела
к знакомой даме. Не застав у нее Рябовского, она ехала
к другой, потом
к третьей… Сначала ей было стыдно так ездить, но потом она привыкла, и случалось,
что в один вечер она объезжала всех знакомых женщин, чтобы отыскать Рябовского, и все понимали это.
— Ого! — засмеялся он и вытянул шею, чтобы увидеть в зеркале лицо жены, которая продолжала стоять
к нему спиной и поправлять прическу. — Ого! — повторил он. — Знаешь, очень возможно,
что мне предложат приват-доцентуру по общей патологии. Этим пахнет.
Видно было по его блаженному, сияющему лицу,
что если бы Ольга Ивановна разделила с ним его радость и торжество, то он простил бы ей все, и настоящее и будущее, и все бы забыл, но она не понимала,
что значит приват-доцентура и общая патология,
к тому же боялась опоздать в театр и ничего не сказала.
— Мама, ты не входи ко мне, а только подойди
к двери. Вот
что… Третьего дня я заразился в больнице дифтеритом, и теперь… мне нехорошо. Пошли поскорее за Коростелевым.
Без всякой надобности она взяла свечу и пошла
к себе в спальню и тут, соображая,
что ей нужно делать, нечаянно поглядела на себя в трюмо.
—
К нему, извините, я вас не пущу, — угрюмо сказал он Ольге Ивановне. — Заразиться можно. Да и не
к чему вам, в сущности. Он все равно в бреду.
И, вспомнив, как
к нему относились ее покойный отец и все товарищи-врачи, она поняла,
что все они видели в нем будущую знаменитость.
Неточные совпадения
Анна Андреевна.
Что тут пишет он мне в записке? (Читает.)«Спешу тебя уведомить, душенька,
что состояние мое было весьма печальное, но, уповая на милосердие божие, за два соленые огурца особенно и полпорции икры рубль двадцать пять копеек…» (Останавливается.)Я ничего не понимаю:
к чему же тут соленые огурцы и икра?
Городничий (дрожа).По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья не хватает даже на чай и сахар. Если ж и были какие взятки, то самая малость:
к столу что-нибудь да на пару платья.
Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую я будто бы высек, то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ,
что на жизнь мою готовы покуситься.
Марья Антоновна (отдвигается).Да
к чему ж это?
Кто там? (Подходит
к окну.)А,
что ты, матушка?
Аммос Федорович. Да, нехорошее дело заварилось! А я, признаюсь, шел было
к вам, Антон Антонович, с тем чтобы попотчевать вас собачонкою. Родная сестра тому кобелю, которого вы знаете. Ведь вы слышали,
что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу, и теперь мне роскошь: травлю зайцев на землях и у того и у другого.