Неточные совпадения
— Еду охранять поместье, завод какого-то
сенатора, администратора, вообще —
лица с весом! Четвертый раз в этом году. Мелкая сошка, ну и суют куда другого не сунешь. Семеновцы — Мин, Риман, вообще — немцы, за укрощение России получат на чаишко… здорово получат! А я, наверное, получу колом по башке. Или — кирпичом… Пейте, французский…
Японская экспедиция была тут почти вся в сборе, в
лице главных ее представителей, кроме бывшего командира «Паллады» (теперь вице-адмирала и
сенатора И. С. Унковского), и я в этом, знакомом мне, кругу стал как будто опять плавателем и секретарем адмирала.
Вместе с
сенаторами вышел обер-секретарь и товарищ обер-прокурора, среднего роста сухой, бритый молодой человек с очень темным цветом
лица и черными грустными глазами.
По счастию, мне недолго пришлось ломать голову, догадываясь, в чем дело. Дверь из передней немного приотворилась, и красное
лицо, полузакрытое волчьим мехом ливрейной шубы, шепотом подзывало меня; это был лакей
Сенатора, я бросился к двери.
От последней мысли своей губернский предводитель даже в
лице расцвел, но Марфин продолжал хмуриться и сердиться. Дело в том, что вся эта предлагаемая Крапчиком система выжидания и подглядывания за
сенатором претила Марфину, и не столько по исповедуемой им религии масонства, в которой он знал, что подобные приемы допускались, сколько по врожденным ему нравственным инстинктам: Егор Егорыч любил действовать лишь прямо и открыто.